После небольшой паузы она спрашивает:
– Ты нормально доехала до дома?
Я смотрю мимо неё, пытаясь мысленно восстановить события. Рита еще не спала, когда я заявилась около двух часов ночи. Она сидела на кухне и смотрела в пустоту: «Я пошла гулять. Попыталась забыться, провести веселую ночь, – сказала она. – Но чувствовала себя по-идиотски. Разбитой, понимаешь? И теперь не могу уснуть».
Я моментально почувствовала себя виноватой, потому что забыла обо всем и обо всех у Таси на кухне, а потом с Настей. Утром мама выгнала меня сразу после завтрака и сказала, что я не сидела по субботам дома с самого детства, и не должна пропускать грандиозное открытие магазина Леры.
– Я немного поспала в постели Таси, а потом вызвала такси, – бросая на неё быстрый взгляд, отвечаю я. – Именно так я и делаю после наших перепихов, очевидно же.
– Ну-ну, – по-моему, она не оценила мою шутку.
Когда она на что-то смотрит через мое плечо, у меня появляется возможность её разглядеть. Я не нахожу ни одного изъяна в теле этой женщины, и могу честно признаться, что я просто одержима её предплечьями. Они мощные, подкаченные, виден каждый мускул. Хотелось бы посмотреть, как она на своей лодке вытаскивает сеть с большим уловом. Боже, она шикарно бы смотрелась в порнушке про рыбаков.
– О чем задумалась? – спрашивает она, и я перевожу взгляд на её лицо.
– Да вот решаю, покупать или нет те сапоги, что видела по дороге сюда.
Я нагло вру, и, кажется, она верит. Очевидно, Настя привыкла думать, что я ветреная и шопоголик, и ей не стоит знать, что я только что утвердила её на роль Непристойной Рыбачки №1 в малобюджетном фильме «Полировщики Палубы На Борту Ее Королевских Округлостей».
– Покупай, не раздумывая, – сухо отвечает она. – Я же так должна была сказать, верно?
– Не думаю, что ты должна болтать со мной о сапогах.
– Слава богу, – бормочет она, после чего поворачивается и замечает вошедших Свету и Катю.
Она вчера так бесцеремонно уехала. И сегодня никаких проблем, все легко. Видите? Нам не надо пересказывать друг другу произошедшее и вести разговоры а-ля я-вчера-была-слишком-пьяна. Мы с Настей уже проходили все это после женитьбы с сексуальным закреплением нашего союза и утреннего неловкого разговора.
Катя проходит мимо Насти, подмигнув ей, и протягивает мне пластиковый стаканчик с зеленой фруктовой смесью.
– Света хотела попробовать эту дикую мешанину. И, конечно же, налила себе полный стакан капустного сока. Я думала, её стошнит прямо в машине.
Я подозрительно смотрю на стакан.
– А в твоем смешан банан, манго и ананас, – она слегка толкает меня локтем. – Говорят, это выводит из тела токсины сомнительных решений.
– Вообще-то, вчерашний вечер был веселым решением. Боже, я не могла устоять, чтобы не насладиться этим телом, – признаюсь я.
Я инстинктивно смотрю туда, где Настя стоит со Светой и Лерой, и она замечает мой взгляд. Она отворачивается, и девушки подходят ближе, слушая, что она им рассказывает. Очевидно, она что-то объясняет.
– Она тебе что-нибудь говорила вчера? – шепчет Катя. – Я знаю, как тебя бесит, когда она пытается общаться.
– Немного, но вполне допустимо. И в основном грязные пошлые словечки, – наклоняясь ближе, я говорю: – Кстати, мы вчера не занимались сексом.
– Я так и поняла, – кивая, отвечает она. – Настя что-то пьяно бормотала в машине про посиневшую киску. А где Тася?
Я оглядываюсь и вижу ее там же, где и раньше, и показываю Кате. Тася полностью погрузилась в чтение книги и, кажется, не понимает, что они отмечают открытие, люди вокруг разговаривают, фотографируются, Оля обслуживает покупателей, и все поздравляют Леру, как здорово она все тут устроила.
Могу с точностью сказать, Настя заверила девушек, что мы не находимся в «зоне неловкости». Света подходит к Кате и обнимает ее за плечи. Она прижимает ее к себе, чтобы, склонившись, поцеловать. Она такая миниатюрная, а Света такая высокая, что их пара довольно забавно смотрится; Катю даже не видно из-за неё.
– Девочки, может, вам уединиться? – интересуюсь я.
Света отвечает, не разрывая поцелуй:
– Спасибо, было бы чудесно. Гони всех отсюда.
Смеясь, я похлопываю её по плечу, и Света обнимает ее еще крепче, удерживая. Катя прижимает два пальца к её губам и смотрит на неё, краснея и задыхаясь, и на мгновение – всего на секундочку, на один маленький удар сердца – я так хочу таких же отношений, как у них, что в груди колет.
А потом все исчезает.
– Мы хотим пойти пообедать, – говорит Настя, стоя за моей спиной, и – вот же черт! – по моей груди прокатывает еле уловимая волна тепла. Катя смотрит на меня и оценивает мою реакцию. Настя прямо у меня за спиной, и с расширившимися глазами я даю ей понять: я в порядке, со мной все прекрасно.
– Мы пришли всего пятнадцать минут назад, – говорю я ей, медленно поворачиваясь. – Разве мы не должны остаться немного подольше?
Она осматривается.
– Здесь полно народу. Друзья приходят создать массовку. Что мы и сделали.
Мне стоит пойти с ними, я уверена, что будет весело, но мне хочется быть дома и ухаживать за мамой.
– Ты сегодня уезжаешь или завтра? – спрашиваю я её.
– Эм-м… – она смотрит на Свету, которая, наклонив голову, ждет с забавным выражением лица. А Катя стоит с широко раскрытыми глазами, словно я граната, а Настя собирается выдернуть из меня чеку.
Она почесывает подбородок.
– На самом деле, я останусь у Леры еще на две недели.
***
Мои мысли сейчас, словно колода карт, которую я перетасовываю и потом складываю по порядку. Я не могу зацикливаться на маминой операции в ближайший понедельник. Не могу думать о возможных секс-приключениях с Настей. Мне не хочется ходить по магазинам, заниматься серфингом и даже есть. А моя работа с частичной занятостью просто смешна. Так что сейчас суббота полдень, и я в доме родителей, одетая в купальник и готовая плавать в бассейне, пока мои конечности не онемеют. По крайней мере, я могу быть поблизости и не прятаться.
Очевидно, у папы точно такая же идея. Он заканчивает заплыв и выныривает, опираясь локтями на бортик бассейна, когда видит меня. С его наполовину седых волос на загорелую кожу стекает вода, он сдвигает очки на лоб и, закрыв глаза, поднимает лицо к небу. Я бы все отдала, лишь бы не видеть папино беспокойство.
Я сажусь возле него и опускаю ноги в воду. Мы сидим в тишине, пока он восстанавливает дыхание.
– Привет, Тюльпанчик.
– Привет, дружище.
Я погружаюсь в воду, наслаждаясь холодной сентябрьской водой. И, вынырнув на поверхность, спрашиваю:
– Давно тут зависаешь?
Он смеется без особого веселья, снимает очки и бросает их на полотенце в нескольких футах от него.
– Да не особо, – папа все еще немного задыхается. Он просто в невероятной физической форме, должно быть, плавает, как маньяк. – А ты?
Я пожимаю плечами. По какой-то причине я чувствую, что не могу быть такой же потрясенной, как папа. В конце концов, папа всегда был более активно принимающим участие в моем воспитании родителем. Мамина карьера была на пике, когда мне было всего два года, и пошла на убыль, только когда я поступила в колледж. Во время моей учебы на втором курсе папа получил свой первый Оскар. Он безумно нас любит, я всегда этому поражалась, но мама всегда была для него солнцем, луной и звездами.
– Ты сегодня идешь в офис? – спрашиваю я.
Он улыбается, явно поняв мой отвлекающий маневр.
– Да, но всего на час. Думаю заняться новым проектом с Сэлом. Он задержит меня дома до апреля, это точно.
Сальваторе Марин – продюсер, режиссер, близкий друг папы и его деловой партнер. Я знаю, вопрос о работе очень тяготит папу: как сбалансировать рабочее время и в то же время быть рядом с мамой. Он часто бывал в разъездах, и, я уверена, что мысль надолго уехать от мамы его просто пугает.