========== Глава 3. Смерть. ==========
Николай уже собрался на охоту и ждал отца в прихожей. Тот явно опаздывал уже на минут эдак 10, что было для него характерно. За плечом у ризеншнауцера красовалась Веттерли, а Брунс должен был принести свою, служившей ему ещё со времён какой-то там из русско-турецких войн.
Спустя ещё 5 минут Брунс наконец спустился в прихожую. Его вид оставлял желать лучшего - обыкновенно энергичный пёс сейчас еле шёл, сгорбившись, то ли спросонья, то ли от неясной болезни, глаза усталые, а на мордочке он старательно пытался изобразить улыбку.
- Ох, доброе утро, сын… - Отец прикрыл рот кулаком, закашлившись.
- Боже, что с тобой? Ты вообще спал?
Пёс кивнул, продолжая кашлять. Николай попытался отговорить Брунса от охоты, но тот настоял, чтобы протестировать обе винтовки. Да и ему казалось, что это будет очень некрасиво и подло, если он из-за простой “простуды” откажет сыну и разрушит планы на день.
Ещё вчера в целом отец и сын были слабо различимы между собой: стройные псы ростом около 180 сантиметров, коротенькая чёрная шёрстка, что больше всего кудрявилась и завивалась на морде, стоячие ушки, короткий хвост. Теперь же чётко проглядывалась старость Брунса с сединой на конце морды, медленным слегка сгорбившимся шагом с руками за спиной, усталый взгляд.
Ризеншнауцеры вышли из дома и направились в сторону леса и дальше, чтобы добычу было легче найти. Брунсу полегчало на свежем воздухе, и он смог снова выпрямиться и идти быстрее. К слову, стояло прекрасное июньское утро, в меру прохладное. Лёгкий ветерок бил в морду охотникам, развевая их шёрсть. Солнце приятно грело, контрастируя с холодным ветром.
По дороге сын скучно объяснял своему отцу тонкости винтовки Веттерли, как её заряжать и прочее, затем передав её. Наконец, городская дорожка закончилась и продолжалась лишь кривенькой тропинкой, ведущей в лес. Брунс и Николай свернули вглубь леса от тропки, навострив свои уши. Перед ними открылась чаща леса, что должна быть характерна для более глубоких районов лесных зон, но здесь она была совсем не тронута. Пробираться было тяжеловато с винтовками наперевес, но возможно. Ветки и кустики приятно хрустели под сапогами. Где-то впереди послышалось причудливое токование. Уши обоих тут же повернулись в сторону шума, и псы стали медленно и безмолвно пробираться вперёд. Приходилось часто вилять практически на одном месте, чтобы не проходить через очередной куст и не шуметь слишком сильно. Брунс похлопал по плечу Николая и указал пальцем вперёд. В метрах 50 на толстой ветке дуба сидел нахохлившийся глухарь, что отчаянно продолжал токовать в надежде на появление самки. Отец присел на колено, прицелился и выстрелил. Тушка свалилась с дерева и рухнула оземь. Следом сделал свой выстрел Николай и подстрелил глуповатую самочку, что не успела скрыться в кустах.
- Хороша винтовка. Просто ведь дёрнуть затвор теперь, да? - спросил отец, обернувшись к сыну.
- Ага-п. И твоя недурна - такая цель малёхонькая, да умудрился попасть. Поглядим-ка на добычу.
- Да… сейчас…
Под дубом и правда валялось две туши - большой самец и миниатюрная самочка. На вид первая была килограмм 5, а вторая максимум 3. Николай быстро подошёл к своей добыче, а Брунс остался где-то позади. Обернувшись, молодой ризеншнауцер увидел своего отца, облокотившимся о дерево и сдерживающим позывы рвоты. Он прикрыл одной рукой морду, но сквозь пальцы всё равно сочилась жёлтая пена. Николай сразу бросил свою добычу и прибежал на помощь. Он отдал свой платок Брунсу и взял его под руку, сняв с него винтовку, закинул обе за одно плечо. Отец еле-еле мог идти даже с помощью.
- Сынок, лучше приведи помощь… - прохрипел Брунс на ухо сыну, теряя сознание. Тот покачал головой, решительно скинул с себя винтовки и куртёнку. Перехватившись, Николай взвалил своего отца на плечи и побрёл к тропке. Пена неприятно текла с морды Брунса прямо на плечо сыну.
Крунштайны собрались в родительской спальне. На кровати под одеялом лежал Брунс, пропавший в бреду. Он постоянно дрожал в судорогах, в беспамятстве говорил всякую чушь. Рядом сидел доктор, оперевшийся на прикроватную тумбу, потирая висок. Периодически он принимался листать справочник болезней, но ничего конкретного не находил. Николай стоял у стены рядом с кроватью, а в его плечо плакалась матушка. Сестры сидели напротив, переговариваясь.
- Господин Арц, полно вам тянуть, что с ним? - Николай не вытерпел такого напряжения, первым проронив слово. Хорь задумчиво почесал затылок.
- У меня есть две… одна версия: это горячка с осложнениями. Я не могу замерить температуру в таком состоянии больного, но судя по лбу, не менее 40 градусов.
- Он выживет?
Хорёк ответил своеобразно:
- Я могу лишь ввести дозу морфина, если вы поможете удержать его руку. Если вам будет так спокойнее, можете помолиться за него. - Арц снова взглянул на Брунса и покачал головой. - Несколько часов, не более. Извините.
Николай кивнул. Не выдержав, матушка в слезах выбежала из комнаты. Сёстры сидели уже безмолвно, наблюдая за действом. Ризеншнауцер подошёл к своему отцу и прижал его руку к кровати. Доктор набрал шприц с морфином и стал искать иглой вену Брунса. Старый ризеншнауцер чуть ли не подскачил с места от боли. Резким движением он схватил сына за запястье, крепко сжав и впившись когтями. Он провопил “TÖCHTER!”. Оба ризеншнауцера в ужасе смотрели друг другу прямо в глаза. Николай пытался что-то сказать, но впал в абсолютный ступор. Хорь как будто и вовсе не обратил никакого внимания на поведение пациента. Спустя несколько безрезультатных попыток, он таки нашёл вену иглой, и шприц опустел. Отец спокойно опустился на кровать, отпустил руку сына и замер.
- Николай! Николай, успокойтесь. Вам наложить повязку? - спросил Арц, встряхнув пса за руку. Окоченевшие конечности снова стали слушаться штабс-капитана.
- А? Господи… нет, я лучше позже промою руку и сам закрою раны.
Николай обернулся на своих сестёр, думая, что могли значить слова отца. Помотав головой, он отшатнулся от отца обратно к стене, потирая свою руку. Кап. Кап. Кровь стекала с пропитавшейся ею шерстью и падала на паркет. Ризеншнауцер вышел вместе с доктором, оставив Наталью и Анну одних в комнате. Ольга убежала куда-то из дома, не в силах принять скорую смерть своего мужа.
- Доктор, и всё же, что за второй вариант? - Арц уже собирался уходить, так как его работа здесь закончена, но тут же был остановлен Николаем.
- Кхм… Нет никакого второго варианта. Горячка и всё тут. - Николай хотел задать ещё вопрос, но Арц уже скрылся за дверью.
Часы пробили полночь. Дыхание прекратилось вовсе.
Николай отмыл у умывальника руки и снова поднялся в родительскую спальню. Сестры уже накрыли тело одеялом. Обе сидели по разные стороны кровати и читали молитвы так тихо, что уши улавливали лишь неприятное колебание воздуха. Ризеншнауцер вышел, прикрыв за собой дверь. Выглянув в окно, он увидел заплаканную матушку, сидящую во дворе. Странное волнение накрыло пса. Будто он здесь и вовсе не нужен. Ему казалось, что приехав сейчас, он нагнал лишь странную беду на свою семью.
Следовало оставаться на службе.
========== Глава 4. Новый старый дом. ==========
И снова небольшое путешествие. Николай в очередной раз покинул свой родной дом, но сейчас ему не придётся вернуться на службу. Он отправляется в имение Хеймдорфа, чтобы привести его в порядок и вспомнить старых знакомых. Поездки на поезде уже изрядно надоели ризеншнауцеру, но выбора не было. Предстояла совсем недолгая дорога, где он сможет обрести настоящую новую жизнь и оставить всё позади.