По разным техническим причинам, слишком нелепым, чтобы вдаваться в них сейчас, Египет более не считал меня персона грата. Это, конечно, полный абсурд, поскольку там моя родина. Но поделать тут я ничего не мог. В Порт-Саиде мне не следовало задерживаться надолго — разве что приобрести зубную щетку да смену белья или пересесть на другое судно, а вот дальнейшее пребывание на территории Египта было для меня крайне нежелательным. Тамошняя полиция повсюду сует свой нос. Регистрация в отеле хотя бы на одну ночь могла оказаться в высшей степени опасной. Нет, в Порт-Саид я имел возможность заскочить только транзитом.
Но куда же мне плыть дальше? Вот что меня беспокоило.
Несомненно, в какое-то место неподалеку. Прежде всего я подумал о Бейруте, но там у меня возникли кое-какие неприятности перед отбытием в Афины, а ливанцы обожают покопаться в прошлом. Может быть, Турция? Однако там меня тоже не очень любили, несмотря на постоянную помощь стамбульской полиции. Израиль согласился бы принять меня только в качестве туриста. Равно как Италия и Франция. Сирия как часть Объединенной Арабской Республики, то есть Египта, тоже отпадала. Следовательно, мне оставались Кипр, Ливия, Албания и Югославия. Что ж, и на том спасибо.
К несчастью, в наше время едва ли не во всех цивилизованных странах радушно принимают только туристов и бизнесменов, способных тратить деньги или вкладывать их в экономику страны, технарей, чьи мозги они могут использовать, да американцев, благодаря их подачкам. Солдаты фортуны с моими познаниями попросту нигде не требуются. Старый добрый либеральный девиз «Живи сам и давай жить другим» давно выброшен на помойку. И путь открыт лишь тем, из кого можно извлечь выгоду. А если ты не позволяешь себя доить, перед носом живо опустят шлагбаум.
В машинном отделении прозвучал сигнал, и дребезжание на несколько минут прекратилось. Очевидно, высаживали лоцмана. Затем тряска возобновилась.
Я стал снова перебирать возможные варианты на будущее, но ничего путного в голову не приходило, так что невольно подумалось: «А есть ли оно у меня? Не лучше ли дождаться ночи, тихонько соскользнуть в море и пойти на дно?»
«Старые солдаты не умирают, они лишь исчезают постепенно».
Чушь собачья! Разумеется, они умирают, как и солдаты фортуны. Так зачем ждать, пока тебя унесет рак? Почему не покончить с этим самому, когда и как тебе вздумается? Для того чтобы ухнуть в море, не надо никакого разрешения.
Кто-нибудь упрекнет меня в жалости к себе? Или в малодушии? Или напомнит, что такая мысль — великий грех?
Вздор! Когда вы оказываетесь в настолько безвыходном положении, все эти слова теряют смысл.
В то утро, лежа на койке направлявшегося в Средиземное море «Вольвертема», я всерьез думал покончить с собой до прихода в Порт-Саид. Почему я этого не сделал? Я знаю, что ответят ханжи: «Это была победа, мой дорогой Симпсон, физической трусости над духовной». Ну, этих ублюдков не переспоришь, и я даже пытаться не стану. Сам я полагаю, что я передумал совсем по другой причине.
По-моему, прежде чем мы достигли Порт-Саида, солдат фортуны почувствовал, что возвращается на тропу войны.
Часть вторая
Путешествие в Джибути
Глава 1
Мы дождались десяти часов и лишь тогда рискнули покинуть каюту.
Я с огромным трудом убедил Гутара одолжить мне бритву. Сдался он, только уразумев, что, если я покажусь в таком диком виде офицерам судна, это подпортит и его репутацию. Все же француз уступил очень неохотно, и, когда я вернул бритву, аккуратнейшим образом ее промыв, Гутар еще раз прополоскал ее собственноручно. Можно подумать, у меня корпускулы, а то и что похуже. Но все-таки мысль о том, что нам надо произвести как можно более благоприятное впечатление, видимо, не пропала втуне, поскольку Гутар отдал мне старую рубашку с коротким рукавом, — моя сильно изорвалась, когда меня втаскивали в проклятый люк.
На верхней палубе мы отыскали небольшую столовую, и темнокожий стюард принес нам кофе с тостами. Этот малый говорил по-французски, но Гутар сказал, что он сенегалец. Чуть позже появился какой-то офицер — сухощавый молодой человек с одутловатым лицом, впрочем довольно крепкий на вид. Кивнув нам, он уселся на дальнем конце стола. Стюард тотчас подал кофе и фрукты. Как только он вышел, офицер снова взглянул на нас.
— Насколько я понимаю, вы новые пассажиры, — заметил он по-французски.
Гутар кивнул:
— А вы часто принимаете пассажиров?
— Не слишком. Все зависит от капитана. — Он употребил слово «patron» и усмехнулся. — Иногда он не прочь оказать кому-нибудь услугу. В этом рейсе вы пока единственные.