Капитан, покачав головой, поднялся:
— Нет, пока все. Приступим к работе.
Мы набились в его джип и поехали в транспортный парк, устроенный чуть поодаль от дороги за лагерем. Парк очень строго охранялся, и, прежде чем нас пропустить, охранники, как обычно, долго переругивались друг с другом. Охраной командовал сержант Муса, черный как смоль громадный детина с нарукавной повязкой, указывающей звание, и дубинкой, обтянутой шкурой носорога. Нас познакомили, и Муса объяснил, какие грузовики поступают в наше распоряжение. Мы осмотрели машины. Четыре грузовика грузоподъемностью три тонны, предназначенные для обеих групп, имели откидные борта, и я мигом смекнул почему: сквозь краску на них проступала надпись «ГМАОЦА». «Командный» грузовик был меньше и очень похож на те полуторатонки, что во время войны англичане использовали в Египте. Бока брезентового покрытия закатывались вверх, а в кузове стоял вместительный ящик, пристроенный сзади к кабине. Тропмен объяснил, что в нем будет размещено оборудование радиопередатчика среднего радиуса действия и генератор. Торчащий из кабины со стороны пассажирского сиденья кронштейн тоже выглядел как недавнее «усовершенствование». Тропмен удивился, когда я спросил о назначении этой штуки.
— Чтобы закрепить на нем пулемет. Конечно, «узи» — ручное оружие, но есть вероятность, что нам придется стрелять с большего расстояния.
Мы вернулись в лагерь и заглянули на главный склад. Тут нам показали радиооборудование: в основном уоки-токи да еще передатчик среднего радиуса действия для командного грузовика.
Тропмен показывал мне, как он работает, когда подошел Уилленс и тоже стал задавать вопросы. Сколько частот он берет? Какие именно? Которой из них мы будем пользоваться?
Вспомнив, что Уилленс был военным летчиком, я подумал, что его интерес к радиоустановке объясняется именно этим. По-видимому, Тропмен пришел к такому же выводу и отвечал довольно любезно. Однако позже, пока распаковывали пулеметы, капитан отозвал меня в сторону.
— Я хочу предупредить вас кое о чем, Симпсон, — сказал он. — Никто, решительно никто не должен иметь доступа к радиоустановке, кроме майора Кинка, меня и, когда мы начнем боевые действия, вас. Это приказ. Вы поняли?
— Конечно. А здесь, на складе, она достаточно надежно охраняется?
— Пока — да. Кристаллические генераторы колебаний сняты, но скоро мы их используем для учений. Тогда и понадобятся строгие меры предосторожности. Вас поставят в известность. Это лишь предварительное предупреждение.
— Понимаю.
Да и чего тут не понять? Любой, кто знает, как работать на таком передатчике, при желании мог свести на нет всю секретность Кинка, если он представлял, с кем нужно связаться. Но я не стал размышлять об этом всерьез. У меня и так хватало поводов для волнений, включая пулемет, бережно извлеченный Гутаром из ящика.
«Маг» — пулемет, рассчитанный на стандартные натовские патроны и пули 7,62 мм. Пристроив газовый регулятор, можно увеличить скорость стрельбы до тысячи патронов в минуту. Заряжается он лентой. Таким «магом» можно запросто ухлопать или ранить кучу людей, стоящих за тысячу метров от вас.
Гутар и Барьер радовались как дети, похлопывали и поглаживали механизм, показывали друг другу, как быстро умеют менять обойму. Я делал вид, будто прилежно изучаю инструкцию к радиооборудованию, хотя ровно ничего в этом не понимал, да и не пытался. Меня заботило одно: как найти выход из этого чудовищного положения. В тот момент, когда Уилленс проявил столь явный интерес к радио, я даже хотел поменяться с ним местом под тем предлогом, что бывший летчик лучше знает предмет. Но я тотчас сообразил, что это ввергнет меня в еще худшую беду. Поменять Копье на Наковальню означало сменить Тропмена на Гутара и командный грузовик — на трехтонку, набитую минометами и шайкой опасных головорезов-макак.
Поймите меня правильно. Я вовсе не такой уж трус и, если надо, могу быть не менее храбрым, чем любой другой. Кстати, когда Британия призвала меня в Египет и поручила водить штабную машину в Западной пустыне, я вполне мог погибнуть. Естественно, мне хотелось бы этого избежать, а у Британии и так полно людей, но кто-то ведь должен был остановить Африканский корпус, надвигавшийся на Каир. Я тогда был в Каире и очень остро это ощущал.
Но вторжение в «зону А» — совсем другое дело. Здесь агрессорами были мы. Если бы это Угази собиралась на нас напасть, возможно, я бы радовался, что у нас есть пулеметы и мы сумеем за себя постоять. Враги сломали бы себе шею. Но сейчас предлагали сломать шею мне, а это было непорядочно и неэтично.