Тропмен взглянул на капитана Велэ.
— Кто командует гарнизоном? — спросил он.
— Полковник Нгози.
— Белые офицеры есть?
— Нет.
— И что он способен предпринять, Жан-Пьер? Устроит вылазку?
— Сомневаюсь. Нгози будет держаться, пока не получит подкрепления из-за реки.
— А нельзя ли его купить?
— Может быть. — Велэ довольно улыбнулся. — Хочешь, чтобы я спросил?
— Благодарю, Жан-Пьер, но я предпочту, чтобы этот полковник пока не знал о нашей численности. А то, чего доброго, решит прорвать осаду. Но позднее, когда к нам подтянется основной отряд, может, и спросишь.
Велэ вздохнул:
— Я только хотел помочь.
— Естественно.
С реки донеслись выстрелы, почти сразу смолкли и опять возобновились через несколько минут. Тропмен обернулся ко мне:
— Пойдите узнайте у Барьера, как он там.
Пока я крался в ту сторону, стрельбы не было. Но перестрелка, видимо, взбудоражила солдат на крыше казармы. Раздался жуткий треск пулеметов, и на меня дождем хлынули сбитые ветки деревьев. Я с удовольствием убрался подальше от кладбища и сел в машину.
Вместо Барьера я застал на месте Райса.
— У нас проблемы, — тяжело дыша, сказал он. — В западном углу площади, в доме неподалеку от пристани, засели несколько человек. Кажется, там префектура. И у обороняющихся есть ружья. Думаю, мы застряли. Попытались было обойти их с фланга, но там нет места. И вдобавок ранили Рене.
Рене — это Барьер.
— Серьезная рана?
— Нет, но пуля угодила в ногу, и парень не может идти. Пока мы занимаем хорошую позицию, но оттуда пристань не взять. Сначала кто-то должен очистить то здание на площади.
— Я передам Тропмену.
Без всякой охоты я вернулся на кладбище и доложил обо всем капитану. Мой доклад слушали Гутар и Велэ.
— Там наши люди, — тотчас пояснил Велэ, — служащие УМЭД. Это гражданские.
— И что они делают в префектуре? — осведомился Тропмен.
— А что могут делать префект и его помощники, если они не успели отойти за реку, когда объявили тревогу?
— Все они — европейцы?
— Двое европейцев и трое «цивилизованных».
Так называли любого африканца — от клерка, обученного пользоваться пишущей машинкой, до адвоката с университетским образованием, — то есть всех, отошедших от обычных для туземца занятий.
— Вы не могли бы посоветовать им вести себя благоразумно?
Но Велэ уже отказался от мнимого сотрудничества.
— Эти люди и так ведут себя благоразумнее некуда, — усмехнулся он. — Вас сдерживают и здесь и там. Если Кинк не доберется сюда к вечеру, утром вам придется отступать. Мы, конечно, друзья, но в настоящее время — не союзники. Неужели ты и вправду вообразил, что я стану упрощать тебе задачу?
Последние слова обозлили Гутара. У него вырвался точно такой же гортанный вопль, как перед нападением на капитана Ван-Буннена.
— Я сам выбью их оттуда! — зарычал он.
Капитан пристально посмотрел на Гутара:
— Я не могу снять людей отсюда.
— А мне никто не нужен. В командном грузовике — трое солдат и Артур. Коль скоро у них есть ружья и автоматы, этого достаточно.
Оба поглядели на меня. Гутар был донельзя взвинчен. Мне хотелось кричать, но я не мог издать ни звука и бессильно пожал плечами.
Тропмен, все еще с сомнением глядя на меня, кивнул:
— Очень хорошо. Только не надо их убивать без крайней необходимости. Я передам Райсу, что вы на подходе.
Чтобы благополучно унести ноги с кладбища, надо было пригибаться к земле. Впрочем, не думаю, что я мог бы идти гордо выпрямив спину.
Глава 5
Центральную площадь Амари с трех сторон окружали здания. Четвертую сторону образовал берег реки, где стояли на якоре крупные пассажирские суда и катера. На одной стороне площади стояли церковь, здания католической миссии и гостиница с большой верандой. Напротив них располагались конторы управления провинции и всякие коммерческие фирмы. На самой площади росли акации, а в центре высился каменный обелиск, окруженный запущенной клумбой канн.
По приказу Гутара, сидевшего в кабине рядом со мной, я медленно выехал на площадь и остановил машину, чтобы он смог сориентироваться.
На площади собралось довольно много людей, но все они, за исключением нескольких пьяных у обелиска, стояли около церкви. Здание префектуры было крайним слева, и его окружало пустое пространство. Пускай здесь ожидались интересные события, люди предпочитали наблюдать за ними издали.