Гевин не стал скрывать недовольства, что-то пробормотав себе под нос и надувшись, но все же спустился на две бетонные ступеньки вниз, перешел на свои и перескочил их одним махом. Пройдя мимо матери, он не сказал ей ни слова. Она на него даже не смотрела.
Мы с ней смотрели друг на друга через узенькое пространство, разделявшее наши веранды. На вид она была ненамного старше меня, хотя у нее уже был пятнадцатилетний сын. Улыбка не сходила с ее лица, и я все-таки раздвинула губы в улыбке, которая не слишком обогнала ее в искренности.
Желаю хорошо провести время в музее, – сказала я.
Ключ наконец повернулся в замке, и я открыла дверь.
Непременно, как только мой жених Дэннис за нами заедет.
Ее жених меня совершенно не интересовал, но я все-таки кивнула и хотела было уже зайти к себе, когда меня остановил голос соседки:
Гевин проводит с вами очень много времени.
Я вытащила ключ, положила его в сумочку и повернулась к ней:
Он любит читать – я одалживаю ему книги. К тому же он замечательно помогает мне с ремонтом.
Миссис Осли посмотрела на меня.
Я вынуждена много работать и не могу уделять ему много времени.
Я не совсем понимала, как мне следует воспринимать это предложение – как чувство вины или предупреждение мне.
Я всегда рада вашему сыну, миссис Осли. И его помощь также неоценима.
Мать Гевина снова окинула меня взглядом сверху донизу:
Не сомневаюсь в этом.
Я подождала немного, не последует ли за этой фразой продолжение, но она молчала. Тогда я пожелала им приятно провести время в музее и зашла к себе. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной. Мы с миссис Осли никогда не были добрыми соседями – так, махнем друг другу рукой, встретившись на улице, хотя и жили рядом уже пять лет. Возможно, мы могли поговорить с ней на какие-нибудь интересующие нас обеих темы. Впрочем, нельзя было утверждать и обратного – что у нас с ней просто нет общих интересов.
Но вообще-то мать Гевина меня заботила мало, поэтому я быстро выкинула ее из головы. Кровать влекла меня к себе, и я не стала тянуть время, надеясь отдохнуть несколько часов, а уж затем видно будет, чему посвятить остаток вечера.
В понедельник мне не было покоя от Марси. Она разочек на меня взглянула и взвизгнула, словно к ней приложили клеймо.
Й-й-ессс! Ты сделала это!
Я продолжала смотреть на свое отражение в зеркале, методично пудря нос и приступая к нанесению блеска для губ.
Что именно?
Марси принесла в дамскую комнату косметичку – косметический магазин в миниатюре – и тоже стала поправлять себе макияж. У нее были тени для век стольких цветов, что проще было сказать, какой цвет там отсутствует, если такой вообще был. Все тени образовывали комплект с карандашами для губ и глаз такого же оттенка. Кроме этого был стандартный набор румян, пудры, основы для макияжа. Она разложила на стойке для раковины свои помады, и та стала напоминать коралловый риф, изобилующий трубчатыми червями. Одну из них она протянула мне.
Ты завела себе мужика.
Ее слова застали меня врасплох, поэтому вместо мазка у меня получилось пятно.
Прошу прощения?
Она подняла почти идеально тонкую бровь.
Мужика, сладкая моя. Даже не вздумай отрицать. Да ты сияешь от БСС.
Смеясь, я покачала головой.
Что такое БСС?
Блеск свежего секса, сладкая моя, – понизила голос Марси, памятуя о хорошей акустике туалетной комнаты. Впрочем, в следующую же секунду она выпалила:
Ну, рассказывай! Чего тянешь?
Так мне нечего рассказывать. – Я припудрила нос и щеки спонжем, после чего убрала пудреницу и блеск в свою крошечную, в сравнении с Марси, косметичку и засунула ее в сумочку.
Да ладно, не скрытничай. Я же рассказала тебе про Уэйна.
Она была права. Правила женской дружбы требовали, чтобы я удовлетворила ее любопытство. В общем-то мне и самой хотелось с кем-нибудь поделиться про Дэна, а Марси, к моему сожалению, была единственным человеком, которого с натяжкой можно было назвать моей подругой.
Его зовут Дэн Стюарт. Он адвокат. Я познакомилась с ним в «Синем лебеде».
Так я и знала! – Похоже, Марси нисколько не обиделась, когда выяснила, что в первый раз я ей солгала.
У Марси было столько кистей самых разных форм и размеров, которые она хранила в кожаном чехле, складывающемся рулончиком. Она вытащила одну и стала ровнять помаду. Я смотрела на нее, совершенно очарованная тем, как ловко она ею работает, словно по цифрам закрашивает квадратики, из которых в конечном итоге должна получиться картинка.
Неплохая работенка. Подумаешь! Член-то у него этой работенке соответствует?
Я закашлялась и вспыхнула, сама не зная почему, словно до этого не слышала выражений похлеще. А бывало, и сама употребляла ядреный мат.
Нормальный.
О-о, – сочувственно протянула Марси, промокая губы салфеткой. – Значит, маленький.
Да нет же! Говорю ведь – нормальный.
Нормальный? Да ладно тебе, Элли. – Марси повернулась ко мне. – Тупой? Острый? Длинный? Тонкий? Толстый? Какой еще? Короткий?
О боже, Марси! К чему изучать его так внимательно? – Я наклонилась, чтобы помыть руки.
А почему нет? – Марси стала складывать свой косметический арсенал.
У него очень симпатичный пенис, – наконец сказала я. – Боевой и приятной наружности.
Марси округлила глаза.
Ты издеваешься надо мной, да? Эта часть мужского тела самая главная.
Я открыла дверь и вышла из туалета, направляясь к своему офису. Марси не отставала. Зайдя ко мне, она без особых церемоний устроилась в кресле.
Садись, пожалуйста, – сыронизировала я. – Выпьешь что-нибудь?
Дай мне одну из твоих диетических содовых, – сказала Марси. – Я в курсе, что ты прячешь их в том мини-холодильнике.
Я подала ей одну банку и села за свой стол.
Тебе нечем заняться в рабочее время?
Кое-что имеется. – Она открыла крышку и стала пить, совсем не переживая о том, что весь ее труд по накрашиванию губ в туалете пропадает даром.
Может, тогда имеет смысл заняться своими непосредственными обязанностями, вместо того чтобы выпытывать у меня подробности моей сексуальной жизни?
Кто выпытывает? – ахнула Марси. – Я всего лишь интересуюсь.
Я засмеялась:
Да, Марси, мы переспали. Это естественно для людей.
Марси, наоборот, нахмурилась.
Вот в этом-то и жалость, так как секс – это вовсе не так просто и банально, хотя и естественно. Будь это по-другому, из-за него столько бы не суетились.
Именно по этой причине я и отказалась от него в прошлом.
В этот раз можно было подсуетиться.
Значит, он произвел впечатление.
Он был хорош, Марси. – Я ткнула в ее сторону карандаш. – Господи, сколько же шуму из ничего!
Марси положила руку на грудь и скорчила обиженную гримасу:
Здрасте! Я проявляю искреннее беспокойство – и что получаю в ответ?
Я вздохнула и сдалась:
Он пригласил меня в кино, а затем мы отправились к нему.
Я решила не упоминать про танцплощадку и туалетную кабину в ресторане. Но Марси была потрясена и этим. Она подалась вперед, ее глаза заблестели.