Выбрать главу

Нет. – До меня донесся какой-то шорох, словно Дэн приложил трубку к другому уху. – Но ты и так знала, что это я, когда брала трубку, верно?

То есть мне звонит не Брэд Питт? Какая жалость.

На тебе правда ничего нет, Элли?

Я засмеялась.

Нет. А что?

Почему ты ушла не попрощавшись?

Я взглянула на пол, увидела разбросанный по нему попкорн, и моя улыбка увяла.

В тот момент это показалось мне самым простым и удобным.

Разве что только для тебя.

Да, Дэн. Для меня.

Он молчал, но трубку не вешал. Как и я. Не говоря уже о том, что это было бы не просто невежливо, а грубо. От меня не ускользнула и заключенная в этом ирония. То, что я могла спокойно уйти, не сказав «счастливо», но не могла так же запросто повесить трубку.

Я хочу, чтобы ты со мной кое-где побывала, – наконец сказал он. – Мне нужно свидание.

Я подумала.

Это срочно?

Типа того. Да.

Я продолжила разговор, одновременно убирая разбросанный по полу попкорн.

И ты думаешь, что для этого свидания нужна я?

Ты подойдешь лучше, чем кто-либо, Элли.

Знаешь, не всегда можно выехать на лести.

Но это может служить неплохим стартом. – В трубке снова раздался какой-то шорох, и я заинтересованно прислушалась, пытаясь понять, чем он занят. Мне было легко представить его ерошащим свои волосы – я уже знала некоторые его привычки, по-прежнему почти ничего не зная о нем самом. – Ты хочешь это сделать для меня.

Я перестала собирать хлопья с коврика.

Я хочу?

Его голос снова изменился, стал чуть более приглушенным и зазвучал глуше.

Думаю, что хочешь. Да.

И что конкретно я хочу?

Ты хочешь надеть что-нибудь потрясающее и завтра вечером кое-куда со мной выбраться.

Кое-куда? – У меня было кое-что подходящее под категорию «потрясающее». К тому же не имела планов на завтра.

Мне нужно на ужин. Формальный.

И ты хочешь взять с собой меня? В чем-нибудь потрясающем. – Я подумала. – Что ты считаешь потрясающим? В моем гардеробе нет ничего подходящего для формального ужина.

Тогда тебе доставят в офис. Ты наденешь то, что я выберу. И пойдешь со мной на этот ужин.

Значит, с него платье и ужин. С меня только компания. Что-то меня настораживало.

И если я сделаю это для тебя, – начала я не потому, что у меня появился личный интерес, а потому, что так диктовала логика, – то что получу я?

Если ты для меня это сделаешь, то я снова тебя трахну.

Без всяких обиняков. Но почему-то от этой прямоты мой желудок ухнул куда-то к ногам и я негромко выдохнула.

Ты бесконечно уверен в себе.

Ты сказала, что зайдешь настолько далеко, насколько я не отступлю. Ты передумала?

Настолько далеко, насколько он не отступит.

Нет.

Я подумал, что это возможно. Особенно после того, как ты ушла.

Нет, я… – Я не знала, что сказать. – Я не думала…

Не думала о чем, Элли? Что я дам тебе то, что ты хочешь? Что дойду с тобой туда, куда ты стремишься? Или ты думала, что я позволю тебе уйти, хотя ты продолжаешь для меня все усложнять?

Я не знаю. – Я не знала, это правда. Не знала, что мне от него нужно, знала только, чего мне не нужно. Чего я не могла хотеть.

Сколько раз за эту неделю ты трогала себя, думая обо мне?

Он снова заставил меня шумно вздохнуть. Жар, вспыхнувший на лице, позволил порадоваться тому, что мы общались по телефону, а не сидели лицом к лицу.

Каждую ночь.

Я услышала удовлетворение в его голосе, когда он сказал:

Значит, ты обо мне думала.

Да! – Я бросила попкорн обратно в чашку. – Думала.

Не надо хмуриться. Ты гораздо симпатичнее, когда улыбаешься.

Откуда ты знаешь, что я хмурюсь? Ты же меня не видишь.

Зато слышу это в твоем голосе. Не такая уж ты загадка, по крайней мере для меня, какой тебе хотелось бы быть для мужчин, Элли.

Я по-настоящему рассердилась и, поднявшись с пола, бросила ни в чем не повинную снова заполненную чашку с попкорном в мусор.

Ты всегда так высокомерен?

Всегда, – ничуть не смущаясь, подтвердил Дэн. – Я пришлю платье завтра.

Может быть, я не хочу идти с тобой завтра вечером.

Хочешь, – сказал он и отсоединился.

На следующий день платье доставили. Я положила упаковку на стол и пялилась на нее целое утро. Я даже работать из-за нее не могла. Я вычислила ее длину, ширину, высоту. Прикинула объем. Потрогала коричневую оберточную бумагу. Но пока не открывала, оставив это на Марси.

Что внутри? – с порога спросила Марси, влетая ко мне, словно в свой собственный кабинет.

Полагаю, платье.

Она устроилась на край стола.

Полагаешь? Ты не знаешь?

Платье. – Я постучала карандашом по столу. – Тебе не нужно работать?

Нужно. Но я пришла, чтобы посмотреть на платье.

Ты не знала, что это платье, пока я тебе не сказала.

Зато я знала, что тебе что-то принесли. – Она спихнула бумаги, лежавшие передо мной, освобождая место для упаковки и подталкивая ее ко мне. – Открой!

Ты проявляешь такой живой интерес к личным делам всех сотрудников или тебя интересуют только мои? – Я ухватилась за края бумаги, в которую была завернута коробка. На ней было выведено мое имя, и доставил ее курьер. Никакого адреса или откуда она прибыла.

Дурацкий вопрос.

Я взглянула на нее.

Точно. Не такая уж я особенная персона.

Где ты его заказала? – Марси потянулась, чтобы достать из стакана для карандашей ножницы, и вручила их мне с такой торжественностью, словно я должна была разрезать ими церемониальную ленточку.

Я не заказывала. Это… подарок. – Я аккуратно надрезала и сдернула бумагу.

Слово на коробке заставило Марси выдохнуть от потрясения и издать негромкий свист. Я просто смотрела.

«Келлерман» очень дорогой, эксклюзивный бутик. Я много раз заглядывала в его витрины, но так ни разу и не зашла. Вещи, которые там продают, из категории нарядов. Дневные платья, вечерние платья, одежда, чье назначение настолько специфично, что к ней не помешает руководство пользователя.

Ух ты! – Кажется, впервые я стала свидетельницей того, как Марси почти лишилась дара речи. Почти, да не совсем. – Симпатичное, должно быть, платьице.

Я дотронулась до тисненых букв, но помедлила, прежде чем открыть коробку. Как он узнал мой размер? Что мне нравится, а что нет? Что, если платье красного цвета, а я красный просто ненавижу и потому платье не надену? Что, если у него широкие, пышные рукава, какие бывают у вечерних платьев восьмидесятых?

Открой же! – нетерпеливо потребовала Марси. – Я хочу увидеть.

Я подняла крышку и отложила ее в сторону. Платье было завернуто в тонкую бумагу. Я подняла ее. За ней обнаружился слой номер два.

Они пакуют вещи, словно мумию какую, – проворчала Марси. – Ну же, Элли! Давай посмотрим!

Наконец я извлекла из рулонов бумаги платье и подняла его. Черное. Длинное. Без бретелек.

Сногсшибательное.

Лиф с косточками – чтобы платье лучше держалось, и юбку украшали маленькие блестящие капельки. Начиная от подола почти у самого пола, до бедра, а лучше сказать – чуть ли не до талии шел разрез. Фасон юбки предполагал, что она обовьется вокруг лодыжек его носительницы, если та решит потанцевать.