Выбрать главу

Он верил, и этого было достаточно, чтобы успокоить ее страх.

Она закрыла глаза, и видя в этом приглашение, Том потянул ее в гостиную. Он сел на край кушетки среди объединенных эмоций его музыки, стягивая ее платье до середины талии, когда она стояла перед ним, вдыхая ее аромат, его руки гладили ее по спине. Ее руки зарылись в его волосы, удерживая его на месте, таким образом, он знал, что его прикосновение приветствовалось.

- Миа - прошептал он, и от ощущения его слов по ее коже, она откинула голову назад к потолку. Желание лилось каскадом от него, и она старалась отдышаться, вытянутая как струна, когда она отказывалась пробовать силу, что было вдвойне трудно, поскольку она была направлена на нее. Ее руки сжались, и, приняв это за желание, он сделал так, чтобы она села ему на колено.

Он уткнулся между ее небольшими грудями, прижимая ее к себе одной рукой, когда он ткнулся носом в нее, обещая больше. Волна сексуального жара накрыла Мию и вскружила голову противоречивыми эмоциями, скольжение его потребности сломало барьер, который она сделала из своей ауры. Постанывая, она обмякла, греясь в его глубине. Он ответил, накрывая ее рот своим, потягивая, посасывая, не зная, что она становилась все более напряженной от голода, который был старее, чем его религия.

- Том, остановись, - выдохнула она, но он не остановился. Было слишком поздно. Он заполнил комнату своим желанием. Она должна была удержаться от его убийства, должна была удержаться от того, чтобы взять напрямую все, что он давал ей. Она могла сделать это. Все закончится хорошо.

Его дыхание стало тяжелым, задавая аккуратный темп. Его рот не покидал ее, в то время как он возился с остальной частью ее платья. Оно слетело на пол у ее ног, когда она наклонилась к нему, толкая его обратно на кушетку. Перемещая свой вес, он перекатился на нее, легко кладя ее на подушки и нависая над ней.

Он подался назад, с сильным и опасным жаром его эмоции текли из его рук, чтобы согреть ее. Она смотрела на него в дымке замешательства, пытаясь не дать даже малой толике снова впитаться в нее. Она любила видеть его в таком состоянии, сильным и живым, и она потянулась вверх, чтобы расстегнуть пуговицы на его рубашке.

Это был смелый шаг для нее, ибо, несмотря на свою уверенность, у нее было мало опыта общения с мужчинами. Как правило, они были мертвы к этому моменту.

Улыбка Тома стала нежной, когда он увидел, что ее пальцы дрожат, и когда она расстегнула последнюю из кнопок, он сам скинул штаны, бросая их рядом с ее платьем. Дождь стучал по стеклу тише, изолируя их от мира.

Мягче, более осторожно теперь, как будто зная, насколько редко это было, Том ласкал ее центр со всем умением музыканта, вытягивающего нежные ноты к жизни. Она вздохнула, почувствовав, что его прикосновение ломает ее ауру. Его пальцы гуляли везде, каждое прикосновение, которое он совершал, расплавляло барьер, который она поставила, чтобы подарить ей толчки его страсти и желания, отметить ее почти никогда не испытанной глубиной чувств.

Она застонала, и он опустил голову, чтобы снова губами взять ее грудь. Вспышка жажды ударила ее, и кровь стала бешено стучать, ее руки вцепились в его волосы, прижимая его к себе. Подстрекаемый, он стал агрессивнее. Касание зубов походило на ножи, режущие ее воздвигнутую стену, чтобы открыть его жажде. Больше не было никакой любви. Это был сырой, звериный голод, и она смаковала его, как раз когда она стремилась исправить бреши в своей ауре, которую он делал. Она должна была удержаться от того, чтобы впитывать все это. Она ничего не должна брать. Даже если немного показывалось.

Но его вес на ней был восхитителен, и жар его тела вытеснил все остальное. Миа задвигалась под ним, ведя руками вниз по его спине, чувствуя мышцы и кости, пробегая ниже, когда его рот оторвался от ее груди, чтобы подняться и найти ее губы.

Ее жажда оживилась, и задыхаясь от усилий, она посмотрела ему в глаза, читая свое отчаяние, свое отражение в его взгляде. А затем он поцеловал ее.

Еще раз он прорвался через ее ауру, и она застонала, сжимая его и выгибая спину, когда он вел по ней языком с животной страстью. Волна за волной сила затопила ее. Она просто не могла оградить себя от этого близкого контакта, который протянулся далеко за ее ауру и в ее душу. Она была живой, живой и сверкающей. Но она брала слишком много, и она чувствовала это в его прерывистом сердцебиении.

- Нет, - прошептала она и застонала от отчаяния. - Том, остановись.

Он не стал останавливаться, посылая скачок жара в нее, когда его руки стали более сильными на ней, требуя. Страх, что она не может сделать это, страх, что она не могла поставить стену от него, и это все было напрасно, стал острым стимулом, и с внезапным пониманием, она знала, что она должна была сделать.

Отчаявшись восстановить контроль и удержаться от иссушения его жизненной силы, она взяла его лицо в ладони и повернул его рот к своему. Задыхаясь от отчаянной нужды, она притянула его к себе и заставила поцеловать. Опять же, его желание прорвалось сквозь ее ауру, наводняя ей почти невыносимыми эмоциями, но на этот раз, она оттолкнула свое собственное желание в него... удваивая.

Он задохнулся, его все тело задрожало, когда она оседлала это.

Миа почувствовала жар слез под ее закрытыми веками. Это было трудно, так трудно оттолкнуть то, что он дал ей, вернуть в него. Он пошел против всяких чувств, которые были у нее, но ясно, что он почувствовал это, и его поцелуй, и его руки усилились, стали грубыми и дикими. У него не было нескольких веков, чтобы узнать, как управлять таким притоком сил и средств, как у нее.

Его руки на ее талии причинили боль, и она ничего не сделала, когда он развел ее ноги в стороны. Она хотела этого. В восторге от дикого ответа, который она могла вызвать, она дала ему больше, чувствуя, что энергия оставила ее в сверкающем, искрящемся ощущении.

Гортанный звук сорвался с его губ, и Миа ахнула от изысканной боли, когда он вошел в нее, проталкиваясь, чтобы заполнить ее всю одним движением. Она застонала, выгибаясь, желая этого. Желая его так сильно, что она дала ему еще больше самой себя.

Волна за волной эмоций заливали ее, убегая, чтобы наполнить комнату, как будто желая утопить ее в жажде. Он двинулся против нее, доминирующий и агрессивный. Каждое движение было похоже на ножи, втыкающиеся в ее ауру, ломая ее, разрушая то, что она построила, чтобы защитить его. Но она отдавала больше, чем взяла, и он становился более диким, более требовательным. Он забыл обо всем, когда он потел над ней, и она стонала с каждым дыханием, чувствуя, что оргазм близок, ожидая утонченной боли.

И с внезапным скачком, он обрушился на них. Искаженный стон вышел из него, и он прижал ее к себе, когда волна за волной экстаза ударяла их. Барьер Мии рухнул. Задыхаясь, она ухватилась за него, чувствуя всю его душу, пустую в ней, когда она достигла насыщения, ее тело охватила дрожь, когда они неподвижно зависли в тумане блаженства.

Эмоция встряхнула комнату в беззвучном громе, только она могла чувствовать, и она почти потеряла сознание, переводя дыхание тяжелых вдохов-выдохов, пока ощущения не дали заключительный скачок и не исчезли.

- Том, - выдохнула она, чувствуя его дыхание на своих волосах, когда он лежал на ней, тоже выдохнувшийся, чтобы двигаться. - Том, ты в порядке?