— А ты, я смотрю, упрямый, — без этих адских каблуков и в джинсах она выглядит как обычная девчонка, только волосы слишком яркие. Но ей единственной это действительно идёт.
— Ты меня избегаешь, — он засовывает руки поглубже в карманы брюк.
— Я же сказала, что не работаю с клиентами. Зачем ты постоянно меня заказываешь?
— Хочу тебя.
— Видеть? — она подходит так близко, что вот-вот упрётся подбородком в его грудь.
— Нет, просто тебя хочу.
Он не вытаскивает руки, не прикасается, не пытается её обнять. Это поединок взглядов: её насмешливого и его спокойного.
— Думаешь, договоримся? — выдыхает она ему в лицо мятным запахом жевательной резинки.
— Один же раз ты меня уже выбрала. Вдруг выберешь и второй?
— А если не выберу?
— Значит, дура.
Он достаёт из кармана ключи. Не глядя на девушку, отключает с брелка сигнализацию. И идёт к машине, из глубины переулка приветливо моргнувшей ему фарами.
— А выберу, буду дурой вдвойне! — кричит она ему в спину.
— Тебе решать! — не останавливается он.
Он не поворачивается, но сердце замирает и губы невольно растягиваются в улыбку, когда он слышит, что она за ним бежит.
— Ладно, чёрт с тобой, — она догоняет его у самой машины. — Тебя ведь Влад зовут?
— Для тебя просто «милый», — он открывает ей дверь, приглашая рукой.
— Слышь, милый, — наступает она ему на ногу. — Ты только сильно-то не зазнавайся.
«Чёрт, а больно!» — он позволяет себе сморщиться, только, когда она исчезает на сиденье, и обходит машину с тыла, слегка прихрамывая.
— Куда едем?
— К тебе, конечно. У тебя же есть кровать? — она открывает окно и выплёвывает жвачку. — Я всю ночь работала. И я смертельно хочу спать.
Он никого не приводит домой. Разве что старые школьные друзья иногда заскакивают, но и те разъехались на лето по заграницам. А он, наоборот, прилетел на каникулы из Лондона домой. И шатается совершенно без дела, просаживая деньги в барах и снимая девушек на ночь, которых таскает в окрестные гостиницы.
От скуки он и затесался в этот бордель. Но там оказалось всё так же банально, как и за бесплатно. Разве что девушки вели себя раскованней, не приходилось долго уговаривать, правдами-неправдами разводить на анал, и вообще затрачивать массу неоправданных усилий.
Но эта рыжая, с татуировкой бабочки на копчике… Что-то в ней было, что он определил для себя словом «мало». Её было мало. Тот час, на который он заказал девушку, и даже не её, пролетел так быстро, а послевкусие осталось таким ярким, что он определённо хотел ещё.
Ради этого «ещё» он сделал уже так много. Чего не делал никогда. Никогда не встречал, никогда не ждал, никогда не приводил к себе домой. Девчонки сами бегали за ним, и он выбрал самый простой способ как избавляться от их навязчивого внимания — говорил правду.
Он собирался просто затрахать эту «бабочку» до изнеможения и забыть, наконец.
Но после душа она выползла такая уставшая, что он снова сделал то, что никогда не делал — позволил ей спать в своей постели. Просто спать. И после трёх бессонных ночей караула у дверей клуба, он укрылся с ней одним одеялом и тоже уснул.
И проснулся, ощущая её тепло и покой. Долгожданный, безмятежный благодатный покой, который должен был настать только после её ухода, а он к ней даже ещё не прикоснулся.
Она спит тихо-тихо, как мышка. И пахнет его шампунем. И улыбается ему во сне, когда он целует её в плечо. Его простреливает током от лёгкого прикосновения к её коже.
Футболка задралась. Рука скользит, обрисовывая контуры её фигуры. Нежная кожа. Острый выступ бедра. Плоский живот. Гладкий лобок. Она сжимает его пальцы бёдрами. Он изнемогает от желания её любить.
— Ты куда-то торопишься? — она не открывает глаза.
— Нет, — он пытается дотянуться ниже, но она держит его так же надёжно как свой шест.
— Тогда начти не с паровоза, а с последнего вагона. И это будет незабываемое путешествие для нас двоих.
Он убирает одеяло, она снимает футболку. И он начинает с того, от чего уже не может отвести взгляд.
Грудь. Он ласкает её языком, он сжимает её руками, он хочет умереть, уткнувшись носом в эти холмы, но не раньше, чем пройдётся языком по шее и сорвёт с этих губ поцелуй.
Она всё ещё пахнет мятной жвачкой, и кончик её языка скользит по его губам, трётся о его язык, забирается внутрь. Его пальцы в её волосах. Он целует её взасос, заставляя задыхаться. Даёт возможность вдохнуть и вновь задерживает дыхание, накрывая её губы, чувствуя, как волшебно начинает кружиться голова.