Юлий говорит впервые после нашей ожесточенной схватки во дворе:
— Это поможет тебе удержать еду внутри.
— Еду? — О чем он?
Мужчина ведет себя с достоинством, с колоссальной выдержкой.
— У девушки моего приятеля была такая же проблема. Прими таблетки. Ты должна есть. — Он добавляет: — Для ребенка.
Ребенка?
О, господи!
Мой желудок скручивает в узел, что я не могу скрыть гримасу боли на своем лице.
— Ребенка, — бормочу я, сжимая материал одной рукой, а другой оранжевую баночку с таблетками. Я смотрю на стену над головой Линг.
Я не знаю, что мне делать.
Юлий смотрит на меня заботливо, но Линг... она видит меня. Она видит то, чего не видит Юлий.
Это я обманщица. Мошенница.
Если у меня есть шанс исправить вред, который я уже нанесла, и заставить Юлия взглянуть на меня как на личность, а не на мешок с дерьмом, я должна быть честной. Мне нужно, чтобы он достаточно доверился мне, чтобы ослабить свои защитные инстинкты. Мне нужно, чтобы он перестал подозревать меня, чтобы я могла достать его пистолет и покончить с этим.
Прежде чем страх обездвиживает меня, я бросаю оранжевый тюбик обратно Юлию. Он качает головой и начинает:
— Нет нужды стыдиться...
Я говорю слабым голосом:
— Ребенка нет. — Еще тише: — Я солгала.
Он моргает, смотря на меня, в его пристальном взгляде читается недоверие.
В тот момент, когда его тело становится неподвижным и безмолвным, мое сердце бешено бьется. Когда Юлий встает, наклоняется, чтобы ухватиться за край кофейного столика, у меня болит в груди, и тело становится холодным, как лед. Я вскакиваю на диван, встаю на колени и быстро поднимаюсь, чтобы закрыть уши сжатыми кулаками.
Я знаю, что будет. Я видела уже это выражение раньше на лице мужа.
Это затишье перед бурей.
Журнальный столик переворачивается, врезаясь с грохотом в стену, от силы удара на стене остается зияющая дыра.
Юлий вздыхает.
— Черт возьми, Алехандра!
Вены на его шее напрягаются с каждым грубым словом. Он начинает ходить в том месте, где раньше стоял кофейный столик. Он открывает рот и выпускает поток проклятий:
— Бл*дь. Черт возьми! Я не верю. — Он возобновляет шаг, кричит еще немного, но что-то уводит меня от реальности. — Все было ложью?
Он поворачивается ко мне лицом, руки на бедрах, его небесно-голубые глаза пылают.
— Ответь мне. — Мой разум дергает мое подсознание, взмахивая пальцем, шепча: «Пойдем со мной», и границы между реальностью и галлюцинациями стираются. Я больше не слышу его голос, но вижу, как двигаются его губы.
— Ответь мне.
Скрытое воспоминание выходит из темноты, защитного места, которое я давно похоронила.
Поездка в Нью-Йорк на двадцать второй день рождения звучит как сон. Конечно, это выглядит как забавный способ отпраздновать. Теоретически.
Когда Дино подошел ко мне на прошлой неделе, сказав, что у него дела в Нью-Йорке, и, вероятно, он пропустит мой день рождения, я забыла надеть маску на лицо, так как была слишком довольна этой возможности.
Без Дино я смогу провести это время со своей семьей, братом и сестрами, другого времени у меня не было. Дино не нравилось, что я проводила слишком много времени в доме моего отца.
Я была его женой. Мое место было с моим мужем, как и мои привычки.
Паранойя моего мужа достигла точки, когда даже его самым близким друзьям и семье не разрешалось оставаться со мной наедине. Конечно, он никогда не приходил и ничего не говорил, но его доверие к другим сильно уменьшилось.
Следующим вечером Дино вернулся с семейного обеда в ресторане и, увидев меня на кухне, подошел сзади, и обнял.
Задумавшись, я подпрыгнула от неожиданности, когда его руки обвились вокруг меня.
Дино тихо рассмеялся, игриво покусывая мое ухо.
— Испуганная кошка.
Он был в хорошем настроении. Мое облегчение было ощутимым, я издала благодарный смешок.
— Я не услышала, как ты вошел.
Улыбаясь, он повернул меня лицом к себе и нагнулся, чтоб поцеловать.
— Угадай что?
Он был таким красивым, когда улыбался от чистого сердца. Мои руки поднялись на его грудь.
— Что?
— Ты знаешь, я собираюсь ехать в Нью-Йорк на твой день рождения, — начал он.
Я отодвинулась от него, разглаживая отворот пиджака.
— Дорогой все нормально. Это всего лишь бизнес.
— И ничего больше. — Его улыбка стала шире. — Ты поедешь со мной. — Его улыбка превратилась в усмешку. — Мы пойдем и поужинаем где-нибудь, может сходим на какое-нибудь шоу, потом в клуб. Мы собираемся в Нью-Йорк на твой день рождения, детка.
Дерьмо.
Мои руки замерли на его пиджаке, с моего лица пропали все эмоции.
В конце концов, он отобрал время, которое я хотела провести со своей семьей. Мое сердце рухнуло в пятки, я почувствовала холодные слезы, которые норовили вырваться из глаз. Я сморгнула их.
Лицо Дино стало ледяным, я почувствовала, что в нем закипает гнев. Поэтому я сделала то, что могла делать лучше всего. Благодаря долгим годам тренировки.
Я подделала чувства.
Громко фыркнув, я вытолкнула слезы из глаз, быстро моргнула и схватилась за его плечи.
— Ты сделаешь это? — Я позволила одной слезинке скатиться по щеке и прошептала: — Ты сделаешь это для меня?
Прежде чем он успел что-то сказать, я крепко обняла его, надеясь, что справилась. Я вздохнула и серьезным тоном сказала;
— Я не хотела ничего говорить, но думала о том, что ты уезжаешь на мой день рождения… — Я отстранилась и неуверенно улыбнулась ему. — Спасибо, Дино. Будет здорово.
Когда его руки ослабли, и он обнял меня, я поняла, что он поверил. Он посмотрел на меня, его брови нахмурились.
— Я сделаю все для тебя, детка. — Он притянул меня ближе и поклялся: — Я люблю тебя.
Приехав в Нью-Йорк, Дино находился постоянно в хорошем настроении. В субботу вечером в клубе под названием «Белый кролик» я совершила роковую ошибку.
Я улыбнулась бармену, когда он вручил мне напиток, откинула голову назад и рассмеялась, когда он подмигнул мне и сказал Дино, что он настоящий счастливчик.
Дино ответил доброжелательно, оставил неоправданно большие чаевые, взял меня за руку и повел к краю танцпола. Я потягивала свой коктейль, смеясь над собой, почему я боялась этой поездки. Мне было действительно весело.
Я зевнула, заметив это, Дино вызвал водителя лимузина, чтобы он забрал нас. Когда мы вышли и сели в машину, Дино притянул меня к себе на колени, покусывая мою шею. Будучи пьяной и очень счастливой от поведения Дино во время этой поездки я потянулась к его губам.
Дино крикнул водителю: «Нам нужно уединиться», не сказав ни слова, разделительное окно поднялось.
Дино поцеловал меня в шею, в грудь, а затем провел языком в ложбинке между ними.
— Повеселилась сегодня вечером, детка?
Я взялась за его голову и застонала:
— О да, дорогой.
Дернув за вырез моего простого черного платья, моя грудь были обнажена, Дино вздрогнул и всосал мой сосок в рот.
Моя спина выгнулась от удовольствия, разливающегося по моему телу.
— Кто он? — тихо спросил Дино, прежде чем переключился на другой сосок, прижав его языком.