Задыхаясь от удовольствия, я ответила:
— Кто?
Подняв голову, он пробормотал:
— Бармен. Кто он?
Медленно моргнув, я отстранилась, чтобы посмотреть на своего мужа.
— Я не знаю. Я никогда не видела его раньше.
Он улыбнулся и опустил рот обратно туда, где мне это было нужно. Я вздохнула с благодарностью.
Внезапная жгучая боль пронзила мою грудь, и я взвизгнула, пытаясь отстраниться. Но руки Дино сжались вокруг меня. Второй визг вырвался из меня, когда боль вернулась с удвоенной силой. В испуге я толкнула мужа за плечи.
— Дино, остановись.
Но он снова укусил меня. Сильнее.
Сжав зубы, я проглотила вопль агонии и прошептала сломленным голосом:
— Но это же мой день рождения!
Твердой рукой он столкнул меня с колен на пол лимузина. Я упала на живот, с резким хрипом у меня перехватило дыхание. Я слышала, как он снимает ремень. Он резко задрал низ моего платья и стащил мои трусики вниз до колен.
Я не была готова, когда он вошел сзади, пробормотав:
— Ты лжешь, маленькая сука.
Боль была невыносимой.
С каждым толчком я чувствовала сухой укол мучительной боли, живот болел, белые круги плясали перед моими глазами…
Я думала, что потеряю сознание.
Все глубже и глубже он входил в меня, хрипя и бормоча мне на ухо, пока, наконец, к счастью, тьма не захватила меня.
Единственное осознание того, что Дино не разрывает мое тело, проявляется в виде удушающего крика, вырывающегося из моего горла, когда я карабкаюсь обратно в угол дивана, как раненое животное. Я поднимаю дрожащие руки, чтобы прикрыть рот, я задыхаюсь в них, пот выступает на лбу. Я моргаю сквозь жгучие слезы.
Я пытаюсь проглотить комок в горле. Мой испуганный голос звучит в тишине комнаты:
— Я тебя ненавижу.
Линг и Юлий обмениваются любопытными, но хмурыми взглядами. Линг осторожно пожимает плечами, но я улавливаю это, и внезапно замираю.
Когда мои щеки загораются, мое подсознание смеется.
Ты сходишь с ума.
Я прочищаю горло, поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Юлием.
— Если вы не собираетесь убить меня сегодня вечером, могу ли я где-нибудь отдохнуть?
Его молчание длится минуту, но он говорит мягко:
— Вверх по лестнице. Вторая комната справа.
Вверх по лестнице.
Моя нога адски болит, а он поселяет меня в комнату наверху. Конечно, он делает это специально.
Наказание.
Я наказана. Я понимаю смысл его послания, и выдержу этот удар.
Медленно прохожу мимо них, иду прямо, хотя каждый шаг — настоящая пытка для моей раненной ноги, я осторожно поднимаюсь по ступенькам, моя раненая пятка болит с каждым шагом, но я не позволяю им видеть боль.
Я не могу.
Я умею скрывать боль. Жизнь с Дино научила меня этому.
Они могут забрать у меня все, но я не позволю им отнять мою гордость. Они могут вырвать ее из моих холодных, мертвых пальцев.
Глава 15
ЮЛИЙ
Мои глаза следят за Алехандрой, когда она с усилием воли проходит мимо меня с высоко поднятой головой. Я ловлю тонкий аромат ее шампуня.
Апельсин и ваниль
Я стараюсь не вдыхать аромат, но не могу сделать это, я вдыхаю полной грудью, закрывая глаза в тихой молитве. Я не знаю, что с ней делать. Она перевернула мой мир с ног на голову.
Маленькая женщина — дерзкая, волевая и болтливая. Ни одна из этих черт не должна быть сексуальной, но я бы соврал, если бы сказал, что когда она сердится, надувая губки, это меня не волнует, не вызывает во мне эмоции, которые мне приходится игнорировать.
То, что произошло здесь минуту назад... Я не знаю, какого черта это было, но было бы здорово, если бы такого больше не повторялось.
Ее пустой, безжизненный взгляд будет преследовать меня. В тот момент, когда она рухнула обратно в прошлое, она с новой силой вернулась в реальность. Что бы она ни видела, это напугало ее до смерти.
В нормальной ситуации я бы сказал, что она заслужила весь этот ужас и встряску, но что-то в ней... что-то не так. Вся ситуация не понятна. Я не понимаю причины всего этого. И это разъедает меня. Мой разум работает с удвоенной скоростью.
Что я здесь делаю?
Если бы у меня был хоть какой-то здравый рассудок, я бы взял свой пистолет, проследовал за ней в комнату, нацелился ей в лоб и выстрелил, отправив тело ее отцу.
Но легкое чувство несправедливости разгорается во мне, когда я думаю об этой загадке. Я всегда был один и привык доверять своей интуиции, но я разгадаю эту головоломку. Я становлюсь помешанным и хочу знать все, что знает Алехандра Гамбино.
Мне нужно выяснить, где я облажался.
Почему она подставила своего мужа?
— Что ты делаешь, Юлий?
Подняв голову, я вижу, как Линг пялится на меня с поднятыми бровями. Она слегка качает головой и тихо спрашивает:
— Что ты делаешь?
Я выпрямляюсь и выхожу из комнаты.
Следующие слова Линг останавливают меня на полушаге:
— Я могу проникнуть в комнату, пока она спит. Бум. Она ничего не поймет. — Затем добавляет: — Она умрет быстро. Тихо.
Она умрет быстро. Тихо.
Ее предложение — слишком.
— Тебе не любопытно? — Я поворачиваюсь и внимательно смотрю на нее. — Ты не хочешь знать, почему она сделала то, что сделала?
Линг молчит, прежде чем ответить со вздохом:
— Она убедительно врет. Этому можно научиться за долгое время тренировок. Поверь мне, я знаю. — Она замолкает на секунду. Это заставляет задуматься. Воцаряется долгое молчание, Линг пожимает плечами. — Может, она эгоистичная сука, которая хотела забрать деньги Дино себе. Может быть, она планировала это с самого начала. Или она просто сумасшедшая?
Я делаю паузу, захватывая своим взглядом ее в плен.
— Ты не веришь этому, не так ли?
Линг садится на диван с задумчивым выражением на лице.
— Нет. Не верю.
Ее выражение лица почти не читаемо. Мои брови сходятся на переносице.
— О чем ты думаешь?
Линг выглядит уязвленной, когда она ерзает на своем месте и прочищает горло.
— То, что только что произошло, когда она потеряла связь с реальностью... — Она кусает губу, прежде чем тихо заговорить: — Это случалось со мной, Джей. Раньше это случалось часто. — Когда я вопросительно смотрю на нее, Лин бормочет: — Посттравматический синдром.
Мой желудок скручивает, и я устало провожу рукой по лицу. Бл*дь. Последнее, что мне нужно, это сочувствовать Алехандре Гамбино. Лучше бы я не знал этого.
Линг снова надевает маску на лицо, закатывает глаза.
— И что? Это не имеет значения. Дерьмо случается. Ты натягиваешь трусики и идешь дальше.
Это не имеет значения.
Я молчу, но моя недавняя нерешительность беспокоит Линг. Когда чувствую ее руку на своей, я смотрю вниз и вижу, как ее милые миндалевидные глаза вопросительно смотрят на меня.
— Я могу сделать это быстро. Она просто уснет и никогда не проснется. Некоторые люди отдали бы свое левое яичко, чтобы так умереть.
Нет, это не должно иметь для меня значения.
Но я не могу ничего сделать, лишь только поучиться у этой маленькой женщины. Мне нужно проникнуть к ней в голову, нужно приблизиться к ней, разложить все по частям, и тогда она откроется мне.
Я принимаю решение и отрицательно качаю головой, Линг пораженно опускает подбородок. С раздражением она уходит, но я ловлю ее запястье, прежде чем она сможет сбежать.
— Четыре дня. Я дам ей четыре дня. Если к тому времени я не получу от нее ничего стоящего, она исчезнет.