Потом я замечаю, что Юлий ухмыляется, глядя на меня почти ласково, и дразнящим тоном проговаривает:
— Ты ешь, как свинья. — Несмотря на все эти ужасные слова, он выглядит ужасно довольным этим видом.
С набитым ртом я смотрю на него, дернув подбородком в сторону кетчупа, стекающего по его подбородку, и отвечаю:
— Кто бы говорил, придурок.
Его улыбка становится шире, и я тянусь через стол за коктейлем, сделав глоток как раз в тот момент, когда во мне угрожает подняться икота... и… о боже... само небо не могло бы образовать лучшую пару, чем гамбургеры и коктейли.
Это теперь официально.
Если я не лопну от количества съеденной еды, то я буду счастлива за набранные килограммы.
У меня вырывается стон, и от возбуждения я стучу каблуками по полу в безмолвном наслаждении, крепко сжимая гамбургер обеими руками и закрыв глаза, пытаясь осознать, как это было удивительно, и как я могла упускать такой шанс. В уголках глаз Юлия собраются морщинки, когда он продолжает спокойно есть, наблюдая за мной.
Это будет первый из многих дней, когда я буду сомневаться во всем своем существовании. Прожила ли я хоть один день в своей жизни или просто существовала? Я мало что знала о мире, но о подполье знала очень много. То, от чего большинство женщин упало бы в обморок, я бы от этого даже не вздрогнула. Я была старой душой, запертой в теле двадцатичетырехлетней девушки, и здесь... сейчас... Юлий дал мне то, что я всегда буду лелеять в памяти.
Он показал мне, какой должна быть нормальная жизнь.
Он дал мне возможность пообщаться с его сестрой, показав, как должны взаимодействовать обычные братья и сестры. Он угостил меня гамбургерами. И хотя я никогда бы в этом не призналась, но я бы отдала Юлию все, что бы он ни попросил.
Я думаю, что уместно было бы поблагодарить его. Откусив еще один большой кусок гамбургера, я бормочу:
— Так что... спасибо.
Когда его лицо становится серьезным, я жалею, что не держала рот на замке. Но потом он сглатывает и говорит, не сводя с меня глаз:
— Пожалуйста.
Я с облегчением опускаю взгляд на стол и с улыбкой доедаю свой гамбургер.
***
— Черт побери, Линг!
Юлий в бешенстве.
Он кричит, причем довольно громко.
Затем следует мягкий стук, потому что он ко всему прочему ходит туда-сюда. И с этими тремя словами наше доброе утро превращается в дерьмо.
Как только мы вернулись и увидели, что Линг стоит у кухонной плиты, готовя себе латте на модной кофеварке, принадлежащей Юлию, он остановился, как вкопанный, и я врезалась ему в спину. Он посмотрел на свои наручные часы, потом задал ей вопрос:
— Ты рано вернулась. Что-то случилось?
Она красиво наклонила голову и выдавила из себя улыбку.
— Вообще-то это забавная история. — Но в ее голосе не было юмора, указывающего на то, что она была проклятой лгуньей, и в том, что произошло, не было ничего смешного.
Линг начала объяснять, что произошло, а Юлий все больше и больше напрягался, а я в свою очередь попятилась из кухни. В конце концов, Линг добралась до кульминации своей истории, и Юлий разразился гневом. Он ходил по кухне еще некоторое время, бормоча что-то себе под нос, и время от времени указывал на нее пальцем и орал.
Мое тело тревожно напряглось, я наконец сумела выскользнуть из кухни, бросилась в комнату Юлия и сидела на кровати, прижав колени к груди, ожидая, когда буря пройдет.
Но Линг продолжала высказывать свое мнение, не подозревая — или очень хорошо осознавая — о топливе, которое она подбрасывала в огонь. Спор достиг своего апогея, когда Линг потеряла самообладание и прокричала:
— К черту твою самодовольную задницу, босс.
Что-то зашуршало, зазвенели ключи от машины.
— Я ухожу. Я, черт побери, сваливаю. Я собираюсь найти кого-нибудь, чтобы трахнуть, и знаешь, что? — Ее каблуки стучали все дальше и дальше. — Я буду называть его папочкой! — И перед тем как хлопнула входная дверь, она взвизгнула: — И ему это понравится!
Машина тронулась с места, резко набрала обороты и умчалась прочь, рассыпая гравий по двору из-под шин, вызывая в густой тишине звон и звяканье.
В напряженной тишине после маленького противостояния Юлий громко вздыхает, а потом... ничего.
Я долго жду, когда он придет и найдет меня, но он не приходит.
После нескольких минут оглушительного молчания я решаю выйти из безопасной тишины комнаты и поискать его. Мне не нужно далеко ходить. Я заглядываю за угол и вижу, что он сидит за обеденным столом, закатив рукава до локтей, опустив голову и массируя пальцами виски.
Мое появление, похоже, было достаточно громким, чтобы предупредить его о моем присутствии, потому что он смотрит вверх, выпрямляясь, глядя с достоинством. Поэтому я говорю единственное, что могу придумать:
— Мне очень жаль.
Его плечи немного расслабляются, и он качает головой.
— Это не имеет значения.
— Это не выглядит так, будто не имеет значения. — Чувствуя себя смелее от его спокойного поведения, я вхожу в комнату и медленно направляюсь к ближайшему креслу. — Это определенно звучало как проблема.
Его глаза сосредоточены на пустом стуле напротив него, когда он произносит:
— Все, что связано с Линг, — это проблема. Но это всего лишь она. Она вся в адском огне и молниях. С ней никогда не бывает скучно. Ты либо любишь ее, либо ненавидишь, третьего не дано.
Мое сердце замирает.
Я почти уверена, что мне ближе всего второй вариант, но Юлий... он явно любит ее. И от этого у меня сводит живот.
— Я уверена, что она придет в себя, — говорю я, чтобы поддержать разговор, не очень-то желая, чтобы она это сделала.
Юлий даже не смотрит на меня, и я чувствую себя никчемной.
— Так и будет. Все всегда налаживается в итоге.
Тишина, которая следует за этим, сначала комфортная, но вскоре напряжение нарастает, потому что я не могу больше держать язык за зубами.
— Линг... — начинаю я. — Она действительно собирается найти кого-то, чтобы... — Мой рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной из воды на сушу, но я не могу закончить свой вопрос.
— Да, — рычит он, скривив губы в отвращении.
Мое сердце болезненно сжимается.
Может, я неправильно понимаю их отношения?
Конечно, Юлий никогда не будет смотреть на меня в сексуальном плане. Он слишком профессионален. Мало того, он ненавидит меня за те неприятности, которые я ему доставила. Я бы все отдала, чтобы между нами все стало лучше. Я жажду безмятежного, но спокойного присутствия, которое излучает Юлий. Смесь покоя и гнева, хаоса и красоты в одном лице.
В то время как дни пролетали со скоростью света, мой отчаянный ум прошел через все сценарии. И все они возвращаются к одному возможному решению. Я могу это сделать, я уверена в этом. На это потребуется время, которого у меня нет, но я буду умнее.
Я могу это сделать. Знаю, что смогу.
По крайней мере, надеюсь, что смогу.
Я заставлю Юлия влюбиться в меня.
Я терпеливо жду, на этот раз медитируя.
Ссора с Линг выбила Юлия из колеи достаточно, чтобы пойти принимать душ, не заперев меня в комнате, и хотя эта мысль взволновала меня, я задала себе вопрос.
Если бы предприняла попытку побега, то куда бы подалась?
В настоящее время я была ходячей мишенью. Не говоря уже о том, что у меня не было ни денег, ни одежды, ни друзей.
Мои шансы там, на улице, за пределами этого дома, были гораздо меньше, чем здесь, с Юлием.