Конечно, платит.
Я усмехаюсь про себя, внимательно наблюдая за Эмилем.
— Ты знаешь, кто самый близкий друг Леокова?
Блэк пожимает плечами и бросает на меня взгляд, говорящий, что ему действительно плевать.
Я заставлю его пожалеть. Это, бл*дь, важно.
Эмиль ругается, качая головой, затем засовывает руки в карманы брюк перед тем, как идти вниз по улице.
Блэк следит за Эмилем ястребиным взглядом.
— Следуй за белым кроликом.
Когда к Эмилю подходит другой мужчина, я тихонько шепчу:
— Ну, бл*дь, выкуси. — Я усмехаюсь и бормочу мужчине рядом со мной: — Ты уверен, что не хочешь знать, кто правая рука Леокова?
Блэк, понимающий, что облажался, качает головой.
— Думаю, в конце концов, это не повредит.
Эмиль оглядывается, я опускаю лицо и говорю:
— Виктор Никулин. Ты ведь знаешь, кто это?
В ответ Блэк молча кивает.
Эмиль Бароне продолжает идти, а Максим Никулин выходит из тени, чтобы присоединиться к нему. Они долго идут, не говоря ни слова. Когда они оба садятся в красивую спортивную машину и уезжают, я паникую.
— Бл*дь. Блэк, следуй за ними.
Я бегу к седану белого парня, открываю пассажирскую дверь и кричу:
— Мы их потеряем!
Блэк садится в машину, заводит машину, и мы уезжаем, держась на достаточном расстоянии, чтобы никто не заметил.
Это может быть моя счастливая ночь.
Если номер четыре и пять в моём списке ведут совместный бизнес, я не просто убью двоих зайцев одним выстрелом.
Я обрушу гребаную гору на их головы.
— Ты теряешь их, — хрюкаю я, и Блэк показывает мне средний палец.
— Приближайся. Ты теряешь их.
— Я не теряю их, — заявляет Блэк с уверенностью, хотя я вижу другое.
— Теряешь.
— Нет, не теряю.
Мой гнев растёт.
— Ага, ты, бл*дь, теряешь.
Блэк бросает на меня взгляд, прежде чем снова посмотреть на дорогу.
— Поверь мне, Фалько, я не теряю их. — Он делает паузу, прежде чем тихо признаться: — Я знаю, куда они едут.
Хм?
— Итак, — осторожно начинаю я, не зная, как реагировать на тон Блэка. — Куда они едут?
Мы наблюдаем, как дорогой спорткар скрывается в закрытом, выглядящем дорого, частном доме. Всё кричит о богатстве. Большой и пугающий, это место, где я бы предпочел жить.
— Кто здесь живёт?
Итан Блэк показывает подбородком в сторону дома.
— Это дом Эвандера МакДиармида. Родом из Глазго, он иммигрировал подростком вместе со своим отцом. Они создали уличную банду «Стальной Хайленд». Эти парни в своём роде стали культовыми. Об их преступлениях ходили легенды. Они стали серьезными людьми, одной из крупнейших мафий Нью-Йорка. Блэк смотрит на меня с мрачным выражением лица. — Мы должны отступить. Мы сейчас знаем, где это место, но МакДиармида нет в списке. Я не могу вызвать своих парней только потому, что здесь один из твоих целей и ручной пёс другого.
Я знаю это, и это меня съедает.
Откинувшись на спинку сидения, я смотрю на крышу машины из салона и раздраженно сжимаю кулаки.
— Что ты предлагаешь?
— Будем ждать, — отвечает он. — Мы знаем, что они оба в штате. Я поставлю на паспорт Конти маячок для авиаперелётов, но мы оба знаем, что это ему не понадобится, так как он летает частными рейсами. Мы будем следить за Эмилем, куда бы он ни пошёл, и прикрепим к нему людей. Мы их поймаем в другой раз. Это не случится этой ночью, Твитч. — Я чувствую на себе его взгляд. — Мне жаль. Я знаю, ты хочешь, чтобы всё закончилось.
Я говорю ему грубым голосом:
— Сделаем это по правильному. Ещё одна неделя не убьёт меня.
Блэк вздохнул с облегчением.
— Это хорошо. Кроме того, мне не хотелось бы расстраивать жену МакДиармида.
Я хмурюсь от этого непонятного комментария, но клюю на наживку, которую он кинул.
— Почему? Кто она?
В лунном свете губы Блэка трогает лёгкая улыбка.
— Твоя сестра, Манда.
От неожиданности я просидел всю дорогу молча.
Ну, дай мне по заднице и назови меня сучкой.
Глава 44
АЛЕХАНДРА
В какой момент жизни ты опускаешь руки?
Я уже столько пережила. Потеряла маму в одиннадцать. Была отдана жестокому мужу в восемнадцать. Снова замужем и брошена другим в двадцать четыре.
Самое тяжёлое, когда кого-то теряешь — это не проститься, а скорее научиться жить без того, что они давали, и постоянно пытаться заполнить пустоту, которую они оставили своим уходом.
Я уже даже не злюсь на Юлия.
Не совсем. Просто больно.