Джио смотрит на меня в недоумении, хмурясь, задумчиво наклоняет голову и спрашивает шёпотом:
— Интересно, что он в тебе нашёл? — Он отгоняет свои мысли. — То же, что мой брат нашёл в тебе. — Он смотрит на меня из-под опущенных бровей. — Ничего, кроме задницы.
Я закусываю нижнюю губу, чтобы заглушить, грозящееся выйти наружу, хныканье.
Джио сжимает мою руку достаточно сильно, чтобы появился синяк.
— Сколько времени прошло, прежде чем ты с ним трахнулась? День? Два? — Он смотрит на меня и тихо хихикает. — Думаю, я не могу тебя винить. Это всё, что ты умеешь. Не так ли, Алехандра?
— Пожалуйста, — тяжело дышу я и чувствую себя глупо из-за этого, потому что не имею понятия, о чём прошу. Может быть, о быстрой смерти.
Его лицо смягчается, но лишь немного, и он шикает:
— Эй. А теперь заткнись. Ничего страшного, Ана. — Он прижимает меня к спине и крепко обнимает за плечи. — Всё нормально. Ты пойдёшь со мной. Мы пойдём домой.
Я не могу драться, не сейчас, пока один из нас не умрёт, и это, скорее всего, буду я. Я слишком умна, чтобы позволить гордости убить меня. Так что не борюсь. Я позволяю ему меня держать и делаю это без нытья.
Джио наклоняется и прислоняется своей щекой к моей, мягко покачивая.
— Я скучал по тебе, знаешь? — Его свободная рука скользит по моему правому боку, огибая бедро, чтобы схватить правую руку. — Итак, снова замужем, а?
Я медленно, покорно киваю, и он поднимает мою руку, чтобы посмотреть на неё. Он поворачивает свою голову ко мне, чтобы оценить выражение моего лица. Его брови поднимаются.
— Без кольца?
Я качаю головой и не говорю ни слова, хотя внутри кричу.
Он отпускает меня на секунду, чтобы залезть в карман, прежде чем снова обнять меня за плечи, прижимая к себе сильнее, чем раньше. Когда я замечаю то, что он держит в руке, оцепеневшее рыдание вырывается из меня. Моё тело дрожит так сильно, что слышно, как стучат зубы.
Я жду приближающегося ледяного, холодного ужаса, который гниёт, как животное, убитое на дороге.
Джио говорит мне прямо в ухо, его дыхание согревает мою шею, и я вздрагиваю от этого чувства:
— Знаешь, в глазах Бога ты никому не принадлежишь, Ана. Ты предала своего мужа, и, честно говоря, я думаю, что Дино был бы в бешенстве, узнав, что ты вышла за другого. Да кто ты, бл*ть, такая, чтобы насрать на святость брака? — Он делает паузу. — Когда я женюсь на твоей сестрёнке, тебе лучше поверить, что то, что случилось с Дино, не произойдёт со мной. Я не позволю. — Я чувствую щекой, как он улыбается. — Я убью её первой.
Его пальцы сомкнулись на моём безымянном пальце правой руки, и он дёргает его вверх на уровень моего лица.
— А сейчас я хочу убедиться, что все знают о твоём прегрешении, и, если эта грёбаная обезьяна Юлий когда-нибудь подарит тебе кольцо, — его смех — это чистое зло, — я бы посмотрел на то, как ты попытаешься его надеть.
Садовые ножницы, которые он держит, приближаются к моей руке, и, хотя я не собираюсь драться, моё тело переходит в режим защиты, и я кидаюсь, пинаясь и рыча сквозь крики мольбы.
Но он больше меня. Сильнее меня. Он бо́льший псих, чем я.
Ничто его не остановит.
— Нет, Джио, не надо. Пожалуйста.
Мои рыдания бесполезны. Я пытаюсь вырвать руку из его хватки, выдыхая со слабостью:
— Пожалуйста, не делай этого.
Но ножницы ближе, и я задыхаюсь от усталых, безнадежных криков, зная, что грядёт.
Пока он прижимает открытые, сияющие, отполированные лезвия к моему пальцу, я стою. И когда он смыкает их быстрым движением, мой безымянный палец приземляется на пол передо мной, а густая красная кровь течёт по костяшкам моих пальцев, омывая руку.
Так что я делаю единственное, что могу.
Я поднимаю голову к небу, моё тело дрожит от боли, и я кричу в агонии.
Глава 45
ЮЛИЙ
Спустя два дня…
С покрасневшими глазами и четырёхдневной щетиной я мчусь по длинной дороге к адресу, который получил тем образом, что мне не по душе.
Это не умный ход, ни в каком смысле, ни в какой форме. На самом деле, я почти полностью уверен в том, что покину этот дом в мешке для трупов. Чёрт, я даже позвонил Тоне перед отъездом, чтобы в последний раз услышать её голос.
То, что я делаю, безрассудно. Это само по себе не похоже на меня, но я сейчас горюю.
Мы договорились. Когда я умру, моя сестра станет очень богатой женщиной.
Потому что моя жена…
Я смотрю на белую прямоугольную шкатулку для драгоценностей, покоящуюся на пассажирском сидении, и при мысли о том, что в ней находится, у меня схватывает грудь. Снова и снова, сильнее и сильнее, и это будет длиться, пока я не покончу с этим.