Я скривил губы.
— В разговорах об умершем нет ничего страшного.
Она вытянула ко мне дрожащую руку, я на полпути встретил ее, нуждаясь в этом внезапном контакте. Мы какое-то время оставались в таком положении, пока ее пальцы не сжали мои.
— Юлий?
Мой голос был скрипучим от усталости, я моргнул, затем спросил:
— Что, крошка?
Ее слова, произнесенные шепотом, звучали больше как просьба, а не как вопрос:
— Ты убедишься, что малыш узнает о нем? Все хорошее?
И в этот момент я убедился, что с Лекси все будет хорошо. Камень упал с плеч.
— Да, Лекс. Я смогу это сделать.
— Земля вызывает Юлия. Прием? Кто-нибудь есть тут? — голос Линг возвращает меня в настоящее.
— Что?
Ее идеальная бровка приподнимается.
— С тобой все хорошо? Может, нам стоит найти ближайший мотель, чтобы переночевать.
Я качаю головой.
— Нет, все в порядке. Просто застрял в своих мыслях.
Сарказм так и льется из нее:
— Опасное место пребывания.
Я смеюсь.
— Даже не представляешь насколько, девочка.
Сконцентрироваться на дороге, когда ты устал, — сложно. А еще сложнее сконцентрироваться, когда ощущаешь наманикюренные ноготки, которые ползут вверх по твоей ноге. Я низко предупреждающе рычу:
— Линг.
Она угрюмо отвечает, надувшись:
— Я голодна.
Я беру ее руку и кладу на ее собственную ногу. Затем бормочу:
— Там, куда ты сейчас смотрела, есть нечего.
Я слышу в ее голосе улыбку, когда она низко и соблазнительно произносит:
— Думаю, я знаю, что может удовлетворить меня.
Я вздыхаю и качаю головой, молясь богу, что она не заметила, как я возбудился.
Нравится мне это или нет, Линг красивая женщина. Трахнутая на всю голову, но красивая.
Вздыхая, она переводит взгляд на окно и тихо возникает:
— Ты никогда не хочешь со мной играть.
Я удивленно смеюсь.
— Прошло четыре года, и ты до сих пор не поняла это. Я не гажу там, где ем, Линг. — Я смотрю на нее. — Кроме того, я не играю в те самые твои игры.
Ее миндалевидные карие глаза находят мои, и хотя она не улыбается, ее глаза делают это за нее.
— Что? Ты никогда не желал поднять руку на женщину? Заставить ее почувствовать, как сильно ты хочешь этого? Даже если она не хочет отдаваться тебе, ты берешь ее силой?
Мы останавливаемся на красный, я пытаюсь не закатить глаза на наивные слова такой же наивной женщины. Делаю вид, что задумываюсь.
— Это, знаешь ли, звучит… хммм… как же это слово? — Мое выражение лица проясняется, когда я выдаю: — О точно. Изнасилование.
Она отмахивается от моих слов, ее черные волосы длиной до плеч покачиваются в такт, и Линг издает звук, который дает понять мне, что я глупенький.
— Ой, да ладно. Все по согласию, и ты это знаешь.
Светофор загорается зеленым, и мы вновь едем.
— Что бесит тебя больше? Что я не интересуюсь этим, или что я не плохой парень, какими ты представляешь всех парней?
— Юлий, — начинает она, — это не про то, как быть плохим парнем. — Ее голос ласковый. — Я могу за ночь из любого хорошего паренька сделать плохого.
Это не хитрость и не гордость. А звучит как предостережение на губах опасной женщины. Хищницы. И, кажется, она устала от собственной игры.
Я редко чувствую жалость к Линг, но сейчас один из таких моментов.
Мы едем в тишине, останавливаемся только на заправке, прежде чем добираемся до места ночевки. В мотеле тихо, как и должно быть в три утра. Когда мы заходим внутрь, молодой парень, услышав звук колокольчика над входной дверью, приближается к нам.
— Чем могу помочь?
Медленная, жадная улыбка растягивается на губах Линг, и ее взгляд загорается.
— Ой, ой, какой экземпляр. Какой высокий паренек.
Мальчишка не отрывает глаз от Линг и с трудом сглатывает, его кадык неловко подпрыгивает. Она все только усложняет, когда специально напоказ облизывает свои вишневые губки. По взгляду паренька я понимаю, о чем он думает, — такие же ли эти губки на вкус, как и на вид.
Так и есть.
Мы с Линг никогда не доходили до постели, но было пару инцидентов, в которых губы Линг прижимались к моим.
Она на вкус как вишня. Я могу поклясться в этом.
Кладу кошелек на стойку, и паренек подпрыгивает, шокировано пялясь на меня. Я внимательно оглядываю его. Практически одного роста со мной, Линг была права. Он высокий.
— Есть свободные номера?
Парнишка тут же вспоминает свое место.
— Да, сэр. — Но все равно он не может оторвать взгляд от ходячей Афродиты, которая стоит возле меня. Он мельком бросает на нее взгляд. — Один номер?