И с коротким, сдавленным вздохом я снова учусь доверять.
— Да. — Потому что, откровенно говоря, если бы я когда-нибудь захотела «нас», я бы хотела «нас» с Юлием.
Затем он встает, ставит меня на ноги и бросает на меня взгляд, который говорит мне, что он больше не хочет уходить. Он раздраженно качает головой и отходит от меня.
— Завтра мы поговорим.
— Хорошо. — Это все, что я говорю, потому что не могу думать рядом с ним.
Еще один шаг к двери.
— И ты мне все расскажешь.
— Обязательно, — обещаю я, скрывая удивленное облегчение от того, что мне есть, кому довериться. Я уже много лет не могу ни с кем откровенно поговорить. Осознание того, что сейчас, после всего этого времени, я могу это сделать, заставляет меня чувствовать себя в равной степени нервной и взволнованной.
Юлий останавливается в дверях, одетый во все черное, похожий на рай на земле. Он не торопится, смотрит вдоволь и, не сказав ни слова, поворачивается и уходит. И я ему позволяю.
Теперь все зависит от нас.
Что именно это значит?
Я определенно знаю, чего бы я хотела, но мои надежды были разбиты так много раз до этого, что я не хочу переосмысливать загадочное заявление Юлия.
Мой разум в беспорядке, я забираюсь обратно в кровать, сворачиваюсь в клубок, крепко держа себя, и полностью накрываюсь одеялом.
Не проходит и десяти минут, как я слышу вдалеке стук каблуков. Одеяло сбрасывается с меня, и я застываю, не зная, чего ожидать. Может быть, побоев, просто чтобы встряхнуться.
Вместо этого Линг смотрит на меня с отвращением. Глядя на меня сверху вниз, она говорит:
— Вставай.
Я в замешательстве, слова не доходят до меня.
Через минуту она повторяет:
— Я сказала, вставай.
Используя локоть, чтобы приподняться в полу сидячее положение, я спрашиваю ее:
— Зачем?
С лукавой улыбкой она говорит:
— Потому что мы идем на встречу.
Что?
Я полностью сажусь, широко раскрыв глаза.
— Куда?
Но она уходит, ее фирменные каблуки цокают прямиком из комнаты.
Я падаю обратно на кровать и задаюсь вопросом, такая ли это хорошая идея.
Из коридора Линг кричит:
— Вставай!
И поскольку это звучит скорее как требование, чем просьба, я поднимаю свою задницу.
Глава 29
ТВИТЧ
Когда Итан Блэк вручает мне длинную черную дубинку, я мгновение моргаю, прежде чем перевести свой взгляд на него и спросить:
— Какого черта? Ты думаешь, это разборка группа на группу, Блэк? Господи, дай мне что-нибудь более смертельное.
После молчания, которое я предоставил ему в качестве предложения мира во время нашего восьмичасового перелета в другой штат за нашей целью, я предполагал, что он будет более благодарным.
Блэк мрачно ухмыляется и растягивает фразу с маленькой улыбкой:
— Не в этой жизни.
Членосос.
В окружении людей в черной спецодежде я смешался с толпой, одетый точно так же, но единственное, чего не хватало, могло спасти мою жизнь.
Пистолет.
Когда грузовик замедляется, постепенно снижая скорость, а затем полностью останавливается, я качаю головой.
— У меня нехорошее предчувствие насчет этого всего, Блэк.
Не обращая внимания на мои опасения, он спрашивает:
— Это то самое место?
Мой взгляд поднимается, чтобы встретиться с его глазами, и я даю ему понять о своем неповиновении своим ледяным взглядом.
Он смотрит на меня, прежде чем снова спросить:
— Это то место или нет, Твитч? — Я глубоко дышу, успокаивая желание сломать ему чертову челюсть.
Я даже не смотрю в окно. Я был здесь ранее. Я хорошо это помню.
— Да, это то самое место.
Причудливый таунхаус в пригороде скромен и похож на любой другой таунхаус в этом квартале. В визуальном плане это привлекает очень мало внимания. Если бы кто-то проходил мимо этого дома, он бы даже не взглянул на него дважды, это был просто дом. Он скромный, неприметный и предназначен именно для этой цели.
Однако то, что происходит внутри… это уже совсем другой разговор.
Наркотики упаковываются и продаются, пока мы ждем. Также продаются тела девушек в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Потому что, как однажды сказал мне Эгон Барис, владелец этого дома и лидер албанского преступного синдиката, не хочет платить за обвисшие сиськи и раздолбанные вагины, но мужчины на удивление хорошо заплатят за шлюх без документов и родственников, как говорится, за игрушки для отличного времяпрепровождения.
Большинство этих девушек доставляются в контейнерных грузах из Восточной Европы, в основном из Польши, Украины и Румынии. Более симпатичным обещают, что они могут получить работу танцовщицами в популярных ночных клубах США, в то время как простым девушкам говорят, что они будут работать в самых лучших заведениях быстрого питания, которые может предложить эта страна.