Зулейка растерянно посмотрела на эльфа, а затем, оглянулась на Мурана. Имя эльфа ей ни о чем не говорило. - Что ж, раз мое имя вам известно, представляться нет необходимости. Прошу прощения, но я не могу воспользоваться вашим предложением. Мне приятна ваша забота обо мне, но причин, побудивших вас к этому я непонимаю.
- Вы что не понимаете?! Вы не можете противостоять одна иерарху Векны со свитой! Если они принесут вас в жертву, это усилит их возможности, и они приобретут в этом регионе большую власть! - с жаром объяснял лорд Темиласт.
- Я думаю, нам надо обсудить сложившееся положение где-нибудь вдали от посторонних ушей. Может быть, этот трактир (Зулейка указала на здание, из которого вышла) -подойдет? - (после, вопросилельно посмотрела на эльфа, впрочем, также следя за реакцией Мурана.)
- Хорошая идея. Уверен, там мы сможем обсудить как уберечь госпожу Зулейку от векнистов. - Мурану идея обсудить ситуацию определённо понравилась. Как минимум, этот эльф сможет дать им прикрытие или даже посодействует в ходе путешествия.
Гном подошел к человечьей девушке, и похлопал ее несильно по бедру, чтобы она обратила на него внимание. - Я понимаю, так, что ситуация разрешила сама себя? Или я не прав? Вам еще нужны мои услуги? Напоминаю, что у нас договор до завтрашнего восхода солнца - или вы предпочтете выплатить мне вторую часть оговоренной суммы не дожидаясь завтра, и мы разойдемся? - спросил он, разминая пальцы и смотря на эльфа и его спутников.
Ярин, шедшая прямо за Касколито, услышала слова воина. - Касколито, как ты можешь так говорить? - В голосе Ярин слышалось неподдельное недоумение. - Эта тетя, Зулейка, явно хорошая, если беспокоится за своего друга. Если этот эльф прав, - гномка показала в сторону лорда Темиласта, - то добрую тетю могут принести в жертву. Этого нельзя допустить! Если даже эти эльфы не угрожают госпоже, ей угрожают какие-то нехорошие люди, и мы должны помочь ей!
Выпалила Ярин, сжав кулочки и яростно глядя на Касколито. Вся ее стеснительность куда-то ушла, когда маленькая гномка поняла, что под угрозой находится жизнь этой большой тети, которая показалось ей немного странной (все-таки на ней одето столько одежды, да и книгу с собой она носит явно непонятно зачем на видном месте), но все же хорошей. Касколито обернулся и посмотрел на Ярин. - И? С каких пор дела совершенно незнакомой мне человечьей девушки стали моими делами? Тем более что у нас с ней договор заключенный на определенный срок. Прости, но я немного не понимаю, каким образом это касается нас с тобой?
- Неужели тебе ее не жалко? Давай хотя бы узнаем, в чем тут дело, ситуация-то явно серьезная. Если тетю принесут в жертву какие-то злые люди, тебе что, не будет от этого грустно? Да, у нас свои дела, но потратить немного времени и разобраться в том, кто и зачем хочет сделать такое с доброй тетей, нам никто не мешает! - Ярин решительно посмотрела Касколито в глаза, наверное, первый раз за все время. Ценность любой жизни доброго существа, гнома ли, человека ли, была для нее важнее нескольких часов, проведенных под одеялом.
- До завтрашнего утра все равно у нас оплаченый контракт, и если она не хочет разорвать его досрочно, я все равно буду с ней ходить. Так что, ждем и смотрим. Я верю что "добрая тетя" не станет втравливать нас в лишние неприятности, а если будет - мы поможем, - гном кивнул, и повернулся к человечьей девушке. - Касколито Блюноте. Это мое имя. А это Ярин Блюлайт, моя спутница.
Зулейка обернулась к гному, сначала слегка "промазав" взглядом выше, а лишь потом опустив его на гнома. В том, что ситуация разрешилась, Зулейка все еще сильно сомневалась, оставалась надежда, что все прояснится после разговора с эльфом. Пока он сказал лишь, что хочеть недопустить усиления влияния Векновцев, но вот волновали некоторые моменты: защищать ведь тоже можно по разному, и вполне безопасная келья в каком нибудь огромном эльфийском замке ее не очень бы обрадовала. (даже если эльф нигде не соврал). Девушка уже было набрала воздуха, чтобы ответить гному, что будет лучше, если они останутся до утра, как в разговор вступила гномка. Зулейка молча следила за их спором, про себя удивляясь доброте и наивности малышки.