Он стоял, баюкая мое насытившееся тело, и ухмылялся.
— Грязный бог, а? — его улыбка растянулась, когда румянец залил мое лицо. Он наклонился и нежно поцеловал меня в горящую щеку. — Я бы предпочел Натаниэль. Может, мне стоит заставить тебя называть меня так в постели с этого момента.
Я сверкнула глазами, закатила глаза и оттолкнула его, приводя себя в порядок, прежде чем вернуться на вечеринку.
— Ты поставил меня в безвыходное положение.
Он прислонился к столу, наблюдая, как я разглаживаю юбку. Мои глаза метнулись к его промежности. Его брюки не скрывали большой эрекции на роскошной ткани. Когда я снова посмотрела на него, он ухмылялся.
— В слабое, отчаянное положение. — он, казалось, обдумал это. — Я запомню это на вечер.
— Или, может, мне следует дать тебе попробовать твое собственное лекарство? Посмотреть, что Натаниэль Рэдклифф готов сказать, когда он находится в слабом, отчаянном положении.
Я медленно, лениво, подошла к нему, и мне понравилась опасно возбуждающая искорка в его глазах, когда он понял, что я опускаюсь на колени.
Я вызывающе облизнула губы, слишком хорошо понимая, что делаю с ним. Сам того не ведая, он бросил мне вызов, и я не отступила.
Я заставлю его кончить сильнее, чем когда-либо прежде.
Он зарычал, сжав кулак в сдержанности и предвкушении.
— Джульетта…
— Шшшш…
Его глаза превратилась в две лужи красной, горячей лавы, когда мои пальцы заиграли с молнией его брюк, прежде чем потянуть ее вниз очень, очень медленно.
— Теперь моя очередь.
Мое безудержное желание стало хозяином каждого движения. Жажда угодить парню, в которого я влюбилась. Дразнить, лизать, сосать и целовать каждый его сантиметр, пока он полностью не отдастся мне.
Когда я наконец вытащила его твердую длину из брюк и трусов, покрасневшую, грубую и красивую, мой рот наполнился слюной от набухшей головки. Он тяжело вздохнул, свирепо глядя на меня.
Теперь мой рот находился всего лишь в одном дыхании от него, так близко, но недостаточно.
— Каково это, когда я наконец стою перед тобой на коленях, Натаниэль, — тихо произнесла я, стараясь не прикасаться к нему.
Он прорычал мое имя, как молитву или, как проклятие. Одна его рука вцепилась в край стола, костяшки побелели, когда он дрожал. Другая его рука взлетела к моей голове, запутавшись в волосах. Он потянул за них, не так сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, предупреждая.
— Прекрати дразнить и дай мне трахнуть твой рот, — рявкнул он, но в словах не было укуса, только всепоглощающее, нерастраченное желание.
Я игриво рассмеялась, слегка дуя на его горячую, чувствительную плоть. Когда его пальцы еще сильнее сжались в моих волосах, мой язык, наконец, встретился с его головкой. Я взяла его в рот. Слышала, как он пытался выдохнуть, но вышло неровно.
— Дерьмо, — прошипел он и ещё глубже запустил пальцы в мои волосы, собрав их в импровизированный хвост.
Его соленый вкус заполнил мой рот, и я втянула глубже, мои глаза стали влажными от слез. Но я не остановилась. Я отодвинулась, липкая влажная струйка слюны и преякулята стекала с его блестящего члена к моим приоткрытым губам.
Он потянул меня за волосы, смотря вниз на его член и мои влажные губы.
— Этот ротик может поставить прошлые империи на колени, — тихо сказал он, держась свободной рукой за основание члена.
Он медленно провел головкой по моим губам, а затем погрузил мне в рот только головку.
Я сосала, мой язык скользил по горячей плоти, а затем я взяла глубже, облизывая нижнюю сторону его члена.
Я продолжала кружить языком вокруг его чувствительной головки, наслаждаясь его стонами, его бедрами, выгибающимися и толкающимися, проникая глубже, чтобы я довела его до экстаза, который мы получали только друг с другом. Либо спорим, либо занимаемся сексом.
Мое зрение затуманилось, когда он ударил меня сзади по горлу, но я заставила себя взглянуть на него. Я не хотела отводить взгляд от его воинственных глаз, когда он становился злым и грубым, а его член набухал и пульсировал от желания.
Потребность, которую могла удовлетворить только я.
Хлюпанье, звук его плоти и мои влажные губы наполнили комнату вместе с моими задыхающимися вздохами и его низким ворчанием.
Мои пальцы скользнули вниз по бедрам, и я потерлась ими о свою горячую сердцевину, желая найти свое освобождение с ним.