Она удивленно взяла его, увидела внутри пластиковую карту.
— Простите, но…
— Я решил положить на ваш счет в банке… — Осокоров назвал сумму, которая была намного больше, чем та, на какую Лученко рассчитывала, но он поднял ладонь, как бы отметая все возражения. — Это ваша работа, долг и все такое. Может быть. Понимаете, мне пришлось в жизни многое повидать, и я очень хорошо знаю, какие бывают врачи и какие бывают болезни. И главное: я обещал вознаграждение. Но я сам решаю, каков размер этого вознаграждения. А обещаний своих я еще ни разу в жизни не нарушал.
Лученко даже не знала, что ответить, хотя, конечно, ей было очень приятно.
— Спасибо…
Вера до сих пор с опаской пользовалась платежной картой, на которую получала зарплату. Как современного человека, ее тоже окружала куча всякой техники, но… Все ее знакомые уже знали: Лученко и приборы с кнопками друг друга опасаются. Она могла нажимать кнопки сколько угодно, но приборы включались через раз. Словно объявили психотерапевту тихую техническую войну. А стоило кому-то другому взять в руки пульт телевизора или кондиционера — все мгновенно включалось, как положено. И это касалось также электрочайников, лифтов, компьютеров. Даже телефон иногда норовил сделать все по-своему, хотя, казалось бы, такая привычная вещь. А платежную карточку у Веры банкомат «съедал» уже дважды…
Она вспомнила просьбу Дружнова.
— Мой начальник, главврач больницы, тоже как бы рассчитывает…
— Это обязательно. — Осокоров стал серьезен. — Я ему позже позвоню, дам координаты своих помощников. Пусть заказывает нужную аппаратуру, будут оплачены и заказ, и доставка из любой страны. Так что не переживайте. Все, как обещал!
Приехали в центр Киева очень быстро, Вера даже не заметила дороги. Осокоров попросил ее подождать в холле, пока он переоденется, и подумать, в каком ресторане она хотела бы продолжить беседу. Потому что ему хочется угостить новых знакомых, да и самому пора перекусить.
Вера согласилась: сказано все это было легко и непринужденно, и отказаться — значило обидеть человека. «Странно, — подумала она. — Осокоров совершенно не выглядит как магнат, миллионер, ВИП-персона и тому подобное. Правда, чувствуется в нем некий покоряющий шарм, но может, это только я его ощущаю?..»
Она вышла из гостиницы, Андрей как раз подъезжал. Здесь, в самом центре, у обочины улицы и справа, и слева стояли припаркованные автомобили, и Вере пришлось долго ждать, пока «пежо» наконец нырнул на свободное место. После этого на глазах прохожих и стража у входа в отель разыгралась забавная сценка. Женщина в красивой шубке подошла к белому авто, оттуда вышел мужчина в синей куртке с капюшоном, и они стали целоваться. Падал легкий снег, а мужчина и женщина все целовались — с толком, чувством и расстановкой. На их головах и плечах образовались украшения из снежной пыльцы. А потом они взялись за руки и зашли в гостиничный холл.
Андрей развалился в удобном кресле, вытянул ноги.
— Я весь внимание, — сказал он. — Так этот Марк Игоревич и есть магнат? А можно подробнее?
— Один из богатейших людей нашего времени. Ученый, глава фирмы «Осокоров аэроинжениринг корпорейшн», его вертолетами сегодня оснащены армии и гражданские авиакомпании многих стран мира. Цитирую из Интернета.
— Ого.
— Но это еще не все. Он благотворитель и основатель…
— Стой, стой! — поднял руку Двинятин. — Это уже слишком, достаточно авиации и армии. Ты знаешь, заяц, я боюсь спрашивать, какое ты к нему имеешь отношение. Не удивлюсь, если услышу от тебя какую-нибудь сногсшибательную новость — типа, ты работаешь на Пентагон! Признавайся, о безумная, ты решила немножко подработать к зарплате психотерапевта? И теперь спасаешь мир от какой-нибудь угрозы?
Усмешка Андрея пряталась в его густых усах, а сам он походил на чеширского кота.
— Ты слишком высокого мнения обо мне. — Вера чмокнула своего мужчину в нос. — А насчет зарплаты… Я тебе потом кое-что покажу.
Андрей снова ее обнял, но Вера зашептала:
— Прекрати сейчас же! А то нас выгонят отсюда и больше никогда назад не пустят.
Мужчина уселся в кресле, как примерный ученик, с прямой спиной. В этот момент в холле появился Осокоров и на ходу заговорил:
— Друзья, мне нужно сделать важную вещь. — Он посмотрел на карту города, которую держал в руке. — Я ведь специально выбрал этот отель, на той стороне улицы должно быть одно место… — Он не закончил, вышел из гостиницы.
Андрей с Верой направились за ним.
Он перешел на противоположную сторону улицы, углубился в подворотню. Во дворе стоял полуразрушенный дом, потемневший от времени, трехэтажный, но высотой не меньше окружающих его пятиэтажных «хрущевок». Дом, несмотря на запустение и разрушение, радовал гармоничностью линий, и его хотелось назвать «усадьбой»… Осокоров вспомнил фотографию из детства, которая бережно хранилась в их семейном альбоме. На старом снимке начала двадцатого века его отец, совсем юный мальчик, возле этого дома испытывает аэросани с пропеллером. А за ним в прямоугольных окнах первого этажа — римские шторы… Он вытер повлажневшие глаза, неловко кашлянул.