Андрей честно изложил Вере свои сомнения насчет денег. Она выслушала и покачала головой:
— Сейчас, пока деньги еще есть, пусть и не все, именно и надо закончить жилье. Они могут внезапно обесцениться или понадобятся на что-то другое. Я не хочу оставаться всю жизнь в арендованной квартире! Мы уже не юноша и девушка. Пора заводить собственное жилье.
— Давай временно перекантуемся у моей мамы, я сто раз тебе предлагал.
— А я сто раз отвечала: никогда. Самый прекрасный чужой человек — это все равно чужой. И для твоей мамы новая хозяйка — это стресс, в ее возрасте. Нет, ни за что!
Вера встала, повернулась к плите. У нее дрожали плечи.
— Может, я тебе мешаю?
— Что? — не понял Андрей.
— Ну, отвлекаю тебя от твоих чисто мужских занятий. Ведь построить дом — это мужское дело, да?
Он нахмурился.
— Да, — решительно сказала сердитая женщина, — мне все больше кажется, что это из-за меня. Я к тебе пристаю, требую уделять мне внимание… И ты не можешь разорваться на части. Знаешь, давай тогда немного поживем врозь.
Андрей ошеломленно заморгал. Такого вывода он не ожидал услышать.
— Как это — врозь?
— Поживи один, без меня. То есть у мамы. Посмотрим, а вдруг у тебя появится время на строительство. Да и стимул, надеюсь, тоже.
«Ах так? — подумал вдруг мужчина. — Я тебе плох, да?»
— Ну что ж. — Он поднялся. — Надо попробовать, вдруг действительно это ускорит стройку. Спасибо за завтрак.
Вера надеялась, он начнет ее уговаривать, уверять, что она ошибается. Пообещает быстро все закончить. К зиме или хотя бы к весне. Она верила, что сам разговор послужит стимулом… А он согласился! Неужели разлюбил?!
Значит, страсть не просто прошла. Андрей явно от нее отдаляется, раньше он ни за что не согласился бы пожить отдельно хотя бы сутки. Она, Вера Лученко, нынче для него не так важна… Зато работа — все… Это его наркотик, благодаря которому он может не думать о проблемах.
— Я помогу тебе собраться, — сказала она. А когда Андрей с лицом обиженного ребенка попытался было отказаться от помощи, мягко добавила: — У меня это получится лучше, дорогой.
* * *
Строительные конструкции достигали уже высоты пятого этажа. Два башенных крана нависали над стройкой своими хищными клювами, верхушки кранов терялись в высоте. Из бетона торчала железная арматура устрашающего вида острыми концами вверх. Вся стройка представляла собой лес массивных бетонных колонн с полукружьями выступов — каких-то будущих балконов или галерей. На первых двух этажах краснели кирпичные стены, впрочем, сляпанные наспех и не до конца. В остальных местах зияли провалы и темнели щели. Наверху постоянно сновали деловитые рабочие, и если постоять у забора, то можно было услышать будничный мат, почти без вкрапления нормальных слов. Работа шла в три смены, строительство продвигалось довольно быстро.
Несколько раз, правда, стройка останавливалась на один-два дня. Это когда прокуратура города выносила постановление о прекращении незаконного строительства, и ликующие жители микрорайона вместе с работниками театра и активистами дела спасения Киева устраивали праздник. Многочисленные копии решения расклеивали на заборе, пели песни, обнимались и поздравляли друг друга. А потом снова внутрь заезжали самосвалы, гудели краны, грохотала прочая техника.
Люди терялись, недоумевали, они ничего не могли понять. Как так? Ведь запретили же? Татьяна, юрист «Гражданского сопротивления», отбивалась от десятков вопросов как могла, составляла новые заявления и иски.
— То шо ж вы за сопротивление такое?! — кричала на них раздосадованная активистка из ближайшего дома. — Толку от вас…
Остальные высказывались в том же духе.
Перед воротами несколько раз организовывали концерт в знак протеста. Певцы пели песни, иллюзионисты показывали фокусы. Это все были не профессионалы, они работали бесплатно. А когда подключались артисты театра и разыгрывали сцены из классики, тут уже звучали настоящие овации.
Надо сказать, что здание театра заметно пострадало от строительства. По фасаду его сверху вниз поползла трещина, она раздваивалась и выглядела страшновато. Главный режиссер театра писал протесты и заявления в разные инстанции, включая Министерство культуры и президента. Результат был ровно такой же, как и с прокуратурой: на день стройка замирала, затем возобновлялась.