— Молодец, Дима, — кивнула Сотникова. — Я и не заметила.
— Так блестит же…
— А что это за концепция, при которой нельзя часы носить? — Чернобаев хмуро посмотрел на съемочную группу.
Ответила Дарья — с бесконечным терпением:
— Концепция у нас прежняя: вы относитесь к избирателям как к служащим вашей финансовой корпорации. То есть как умный дальновидный руководитель, для кого забота о людях и их нуждах, уважение к индивидуальным правам, обучение и возможность повышения квалификации, справедливость оплаты труда — не пустые слова, а реальные поступки. И кстати, в рамках нашего девиза вы — тоже служащий собственной фирмы, такой же, как все…
Сотникова говорила правильные слова, хотя ее от них слегка тошнило. Вранье это все. Плевать Чернобаеву и на избирателей, и на служащих своей корпорации, которой, к слову, руководят подставные люди, пока он мотается по заграницам и зарабатывает свои миллионы. Ей было и противно, и стыдно… Но не до такой степени, чтобы перестать этим заниматься. Олигарх платит деньги. Этих денег хватит, чтобы к обычной зарплате ребят добавить очень солидные премии. Да и ей самой достанется немало. Деньги очень нужны. Совестью счета не оплатишь, на нее не купишь одежду и еду, не заправишь автомобиль. Если их не будет, то вся ее жизнь переменится и станет уже не ее, не жизнью Дарьи Сотниковой, к которой она привыкла, а чьей-то другой. Так что прочь чистоплюйские мысли, будем зарабатывать, пока дают. Деньги не пахнут, они всегда чистые. А в этом случае — заработанные.
— Дима прав, — сказала она. — Золото нужно снять.
Вскоре съемка закончилась. Устали все: и Чернобаев, и сотрудники агентства. Дарья Николаевна была в основном довольна работой. Хотя ей и казалось, что нечто важное все время ускользало. Она решила: работу прекратить, днем собраться в офисе, где без клиента устроить мозговой штурм и разобраться, какого штриха не хватает для удачного продолжения депутатского пиара.
* * *
В разгар работы на территории строительства снова оказались листовки с текстом и рисунками. Рабочие уже знали, что там может быть, но любопытство пересилило. Один воровато оглянулся, поднял бумагу и начал читать, остальные его обступили.
— «Энциклопедия пыток. Огонь… Зажатые колодкой ноги смазывались маслом, затем к ним подносили открытый огонь, и так до чада горелого мяса и обнаженных костей. Пытка огнем широко применялась во все времена и в Риме, и в Мадриде, и в Москве, и в Пекине, и в лесах Америки, и в африканских джунглях. Были также более экзотические ритуалы, как, например, надевание жертве на голову докрасна раскаленного железного шлема (см. рисунок)».
— Выбрось ты эту мерзость, — сказали читавшему и сплюнули на землю.
— Гляньте, тут снова на обратной стороне записка. «Убирайтесь из Киева, варвары! Или то же самое будет и с вами!»
— Надо в милицию отдать… О, вон бригадир идет, ему отдай.
— Сам отдай…
Рабочие поспешно разошлись.
Напряжение нарастало, оно витало в воздухе. Охранники у ворот хмуро и с испугом осматривали окрестности, а вечером просто и банально напились. Им сразу полегчало. Но не третьей, ночной смене. Работа не заладилась, многие, кто был в курсе происходящих событий, чего-то ожидали. И это что-то произошло.
— А-а-а-а! — раздался вопль от ворот. — Спасите!
Старший смены махнул двумя руками крановщику, вверх — дескать, глуши мотор — и побежал к воротам, позвав с собой нескольких разнорабочих и мастера. Один из охранников, бледный и протрезвевший, испуганно показывал на второго.
— Он… это… там… того… мать…
— Что, блин?! Твою…
— Я ничего не вижуууу!!! — страшно выл мужик в застекленной будке. Он шарил руками вокруг себя, обрушивая на пол стаканы и фонарики, попытался встать и выйти, но упал ничком на землю и закричал еще громче.
Его подхватили под руки.
— Эй, что с тобой? Это я, старший смены, Бронислав.
— Ребята… — Парень сморщился и вдруг заплакал. — Я ослеп… Не вижу ни фига… Совсем… Темнота кругом… Ыыыыыы!
— Но почему? Что случилось?
Он только рыдал и сморкался. Тогда спросили второго, что случилось.
— Та ничого! Сидели, ну, троньки того… Выпили…
— Пить не надо было! Водка паленая! — крикнул кто-то позади старшего. — Или спирт.
— Я слышал, слепнут от технического спирта… — сказал кто-то.
— Та не, добра горилка, — буркнул второй охранник. — Усе нормально было.
Бронислав велел ребятам вызвать «скорую помощь» и спросил:
— Сюда никто не заходил? В воротах был кто-нибудь?
— Та не… А, погоди. Проходил один дедок, попросил прикурить, огня у него не було.