В высоте, в черном небе плыло тускло освещенное пятно со смутно знакомыми чертами. Открыв рот, смотрел рабочий на это пятно, а когда узнал — заревел басом.
— Хлопци! Хлопци! Сюда! Мать моя… То есть, спаси Богородица и помилуй!!!
Не сразу из вагончиков вывалились хлопцы. После «лекарства» они с трудом стояли на ногах. Рабочий одной рукой тыкал вверх, другой испуганно крестился. Тогда хлопцы тоже посмотрели вверх. Раздался отборный мат и тут же испуганно смолк.
— Стойте, — хрипло произнес кто-то. — Стойте, стойте, это же…
— Не может быть! Нет!!!
— Бежим отсюда!
— Это же Федул! А-а-а-а-!!!
Высоко в воздухе плавал прямоугольник, очень похожий на гроб. Из него выглядывал Довгалюк, похожий на себя и непохожий, черный какой-то. Он улыбался… И бьющий по нервам, совершенно непонятный и от этого страшный звук все повторялся и повторялся.
Началась натуральная паника, застучали двери, закричали самые напуганные и суеверные. «Надо в церковь! К священнику, прямо сейчас!» — кричал кто-то. Никто головы вверх уже не поднимал, в окно не выглядывал. Разбудили мертвецки пьяных охранников, выволокли наружу. В небе уже ничего не было.
— Вы все алкоголики, — с трудом выговорил один охранник, держась за второго, который вообще не мог ничего произнести. — Это у вас белочка началась. Идите, проспитесь… — И он сел, почти упал на землю у ступеней, ведущих в вагончик.
Рабочие поняли — это все. Если по небу гробы летают, то… Значит, никаких правил нет, а бояться начальства глупо: нечистая сила страшнее. Поэтому приехавшее наутро начальство застало на объекте полнейший бардак и абсолютное, беспробудное безделье. Нескольких рабочих не хватало, остальные делать ничего не хотели и только просили, чтобы их отпустили домой.
— Да что у вас случилось, можете толком объяснить?!
— Гроб летал. Отам, вверху. Ночью.
— Что за выдумки, какой еще фоб! С ума сошли?!
— А в нем Федулка, как живой… Нельзя тут больше оставаться, Михась. Если ты черта не боишься — оставайся, дело твое.
— Но Федул еще жив! Это кто-то вас хочет напугать! А вы как дети!
— Какое там жив, когда он в этом… В коме. То есть без сознания. Если ему отключить те провода, то дышать перестанет. Не, это не жизнь…
Михаил Петрович не на шутку разозлился: очень уж явственно от людей несло запахом вчерашних возлияний. Что с ними делать, с этими тупыми и трусливыми людьми?
* * *
Ангелина Вадимовна Чернобаева наслаждалась. Ее рыхлое немолодое тело было погружено в бирюзовую воду мини-бассейна, по форме напоминавшего жемчужную раковину. Сама себя она воображала огромной розовой жемчужиной. Лежа в приятном бурлящем потоке, она вспоминала, как еще совсем недавно на курортах нашей необъятной страны принимала «жемчужные», хвойные или эвкалиптовые ванны. И это ей тогда казалось верхом комфорта. Получив заряд лечебных процедур, Чернобаева возвращалась домой и восхищенно рассказывала о целебных ваннах всем знакомым. Теперь, заведя свой собственный гидромассажный бассейн, она получала те же самые ванны, не выходя из квартиры. Ангелина с удовольствием принимала все новшества цивилизации, но эта ей нравилась особенно: направленное давление, водоворотный эффект и прочие штучки. Так оживляет уставшую кожу!..
На углу бассейна, за спиной жены олигарха сидела ее подруга Элла Кристалл. Она работала на одной из FM-станций и попутно исполняла почетную обязанность личной, как в старину говорили, наперсницы Ангелины. Настоящая фамилия ее была Иванова, нарочитый псевдоним Кристалл, с ударением на букву «и», на английский манер, она присвоила именно в силу обыкновенности собственной фамилии. Сейчас она втирала в шею и плечи купальщицы душистый бальзам для тела. Велась неспешная, ленивая, пропитанная ароматной влагой беседа.
— Ангелиночка! Ну позвольте мне присутствовать при вашей встрече с докторшей. Я же умру от любопытства!
— Элла, ты иногда становишься навязчивой.
— Я? Никогда! Как говорят французы, жамэ. Просто вы сами раскочегарили мое любопытство. Не вы ли рассказывали о том, как всего за один визит к доктору Лученко избавились от лишнего веса? Это просто какое-то колдовство, чудо какое-то. Если мне не изменяет память, вы в ту пору весили килограмм сто?
— Сто восемь, — вздохнула Ангелина Вадимовна.
— Благодаря советам этой докторши вы в считаные месяцы сбросили вес. До какого?
— А ты, глядя на меня, как думаешь? Я ведь с тех пор не поправлялась.