Ли, казалось, был занят собственными мыслями и едва заметил, как в спальню вошла Вивиан. Он понуро стоял перед зеркалом, поглядывая то на свое отражение, то на фотографию отца. Затем он повернул фотографию к утреннему солнцу.
— К чему все это? — громко сказал он, и Вивиан увидела слезы в его глазах. — Всю свою жизнь он падал и снова подымался… боролся… едва сводил концы с концами. А потом взял и умер.
Вивиан сказала, что не знает, что и ответить. Она и сама уже не раз задавала себе этот вопрос. Вот уже шесть лет, как она развелась с Джимми. Почти все это время Вивиан жила одна, пытаясь как-то выкрутиться с тремя детьми. Иногда ей было чуть легче, иногда — труднее, но в сущности ничего не менялось. От жизни она ничего не получила, кроме маленькой надежды. Джимми оставил ее с двумя детьми (третий ребенок был от предыдущего брака) и неутихающей болью в сердце. Вивиан любила повторять переиначенную на свой лад строку из "Портрета Дориана Грея" Оскара Уайльда: "Надеюсь, что, когда умру и попаду в ад, там вычтут из моего срока те четыре года, которые я прожила с Джимми Чагрой". Она и сейчас чуть было не сказала это, но, увидев в глазах Ли страдание, запнулась.
— Господи, как мне надоело быть козлом отпущения, — сказал Ли.
Вивиан знала, что он имел в виду Джимми. Тот жил теперь со своей новой женой Лиз в Лас-Вегасе и просаживал огромные деньги. Незадолго до этого Джимми вернулся из Флориды, и не трудно было понять, что его контрабандный бизнес процветал. Это было так же очевидно, как и то, что адвокатская практика Ли переживала глубокий кризис.
— Может, дела еще поправятся, — сказала Вивиан.
Ли поцеловал ее и дал денег.
Пока Ли одевался, Джо-Энни приготовила завтрак: свежеиспеченный сирийский лаваш, сливочное масло и несколько сортов консервированных фруктов. Ли приступил к еде, а Джо-Энни занялась рождественскими украшениями. Возможно, она догадывалась, как сильно ему нужны были деньги в последние несколько месяцев, но виду не подавала. Абрахамы — родня Джо-Энни — были весьма состоятельными людьми, и она продолжала скупать антикварные изделия и вести тот образ жизни, к которому давно привыкла. Покупка "линкольна" не была чем-то из ряда вон выходящим: Ли мог за три минуты проиграть такую же сумму в крепс[27]. Подарок был той безумной выходкой, которую мог оценить лишь такой человек, как Ли. Это была своеобразная реакция Джо-Энни на неимоверные тяготы замужества. Последние несколько месяцев их брак, казалось, вот-вот развалится окончательно. Но Джо-Энни и ранее умудрялась до этого дело не доводить. Она всегда придумывала какую-нибудь уловку или хитрость, которая хотя и временно, но все же предотвращала окончательный разрыв между людьми, ни один из которых пока еще не был к этому готов. Через несколько лет должны подрасти дети. Самой старшей — Терри — уже было восемнадцать, а младшей — Джо-Лине — почти одиннадцать.
Джо-Энни знала, что у Ли были другие женщины. Об этом знали все. Она также знала, что говорят о новом офисе Ли с двумя полностью обставленными спальнями. Почти все считали, что теперь Ли выедет из дома на Фронтера-роуд, где жила его семья, и поселится в своем новом офисе. Ли лично наблюдал за ходом всех работ, вникая в малейшие детали, как и во время строительства дома на Фронтера-роуд. В новом здании были установлены почти такая же электронная сигнализация и внутренние телевизионные камеры с мониторами. Ли называл свой дом "крепостью". Теперь то же слово можно было применить и в отношении офиса. Джо-Энни отнеслась к сложной системе сигнализации как к очередной забаве Ли — как к новому "линкольну" или трости из слоновой кости с золотым набалдашником в форме головы сатира, которая была сделана на заказ. Все эти игрушки были реквизитом для тон роли, которую Ли играл в реальной жизни, способом его самоутверждения.
В то утро Джо-Энни приготовила еще один сюрприз: билеты на футбольный матч на стадионе "Сан-боул" между командами Мэрилендского университета и Техасского — альма-матер Ли. Рна поставила за него 15 000 долларов на одну из команд. Судя по всему, этот жест ему понравился, но он сказал, что нужно закончить кое-что в конторе, после чего он постарается присоединиться к жене и детям где-то в середине игры. Вот тогда-то Джо-Энни и вспомнила о странном телефонном звонке.