Сестра Ли, Пэтси, вспоминала, что брат всегда защищал слабых. Ему нравилось просто так слоняться по улицам и заглядывать в подъезды и подворотни, где ошивались всякие темные личности. Он всегда готов был ввязаться в драку и отдать последний доллар. Ли часто защищал Пэтси от банд хулиганов-мексиканцев, а иногда и от подзатыльников родителей. Узнав, что Пэтси встречается с мексиканцем Риком де ла Торре, Абду и Джозефин пришли в ярость. Ли, однако, встал на ее защиту и, когда через несколько лет Пэтси вышла за Рика замуж, позаботился о том, чтобы мексиканца приняли в семью. "Мне было так приятно чувствовать себя сестрой Ли, — говорила Пэтси. — Когда он женился на Джо-Энни, я горько плакала. Мне казалось, что теперь я потеряла его навсегда". В разговорах с Пэтси и Джимми, а потом и с Джо Ли любил повторять: "Всегда помни, что ты не лучше других, но и не забывай, черт возьми, что ты не хуже". Его школьные друзья вспоминают, как после одного футбольного матча они так бурно праздновали победу своей любимой команды, что в пух и прах разнесли холл отеля "Кортес" и были за это арестованы. Ли один пошел в полицейский участок и стал протестовать. Разумеется, его тоже арестовали. Джо-Энни говорила потом: "Видимо, уже тогда он решил стать адвокатом".
После окончания средней школы Ли и Джо-Энни на какое-то время разлучились. Родители Джо-Энни послали ее учиться в университет Северного Техаса в Дентоне, который находится более чем в 1100 километрах от Эль-Пасо. Ли же поступил в колледж Западного Техаса, который потом стал называться Техасским университетом в Эль-Пасо. Это учебное заведение находилось всего в нескольких кварталах от дома старого Чагры на Сансет-хайтс по ту сторону шоссе, идущего от реки. Университет считался довольно приличным, но на большее Ли в ту пору и сам не мог претендовать. Среднюю школу он окончил одним из последних по успеваемости (это было и 1959 году), а вступительные экзамены на юридический факультет сдал с запасом лишь в один балл.
Ли и Джо-Энни поженились на другой день после выпускных экзаменов в колледже. Трудно сказать, почему это произошло, но, переехав с молодой женой в Остин (юридический факультет находился там), Ли неожиданно затих и стал домоседом. Возможно, это объяснялось новым для него положением женатого человека, а возможно, и тем, что впервые в жизни он оказался вдали от дома и был теперь глубоко благодарен родителям за их помощь. Ли с головой окунулся в учебники и стал штудировать их с такой энергией и настойчивостью, с какой в свое время занимался спортом или заключал пари. Молодая пара присмотрела для себя небольшую квартирку недалеко от факультета. Там Ли и занимался все это время. Денег, конечно, не хватало. Ли подрабатывал, давая уроки. Помогали и его родители, которым пришлось теперь продать большую часть имущества. Это было время, когда Ли в первый (и последний) раз в своей жизни считал центы. Джо-Энни вспоминала: "В кино мы ходили, может быть, раз в месяц. Из фарша для котлет я научилась делать, наверное, с полсотни блюд. Каждую неделю с попутным автобусом нам отправляли из дома посылку. Там был то сирийский лаваш, то жареная курица. Я забеременела, и Ли купил мне маленького щенка, боксера, который должен был теперь защищать меня. Собака стоила двадцать пять долларов — непозволительная для нас роскошь. Но Ли все же купил ее. Он назвал щенка Ригал и сам его выдрессировал. Собака принесла нам много радости".
В 1960 году у них родилась Тереза-Линн (Терри). Кристина-Мария (Тина) родилась два года спустя, примерно через месяц после того, как ее отец удивил всех тем, что окончил юридический факультет Техасского университета четвертым по успеваемости. Лишь сдав квалификационные экзамены на адвоката, имеющего право выступать в суде, Ли Чагра позволил себе по-настоящему отпраздновать успех, отправившись на пару дней в Лас-Вегас. За все годы учебы Ли только раз почувствовал тягу к азартным играм. "Они играли на деньги в гольф, и он проиграл тогда сорок долларов. Этих денег нам хватило бы на две недели", — рассказывала потом Джо-Энни. В глубине души она надеялась, что муж излечился от своей старой болезни, поэтому особого шума не поднимала. К тому же Ли волен был поступать так, как считал нужным.