Фатима долго мыкалась, пока не вышла замуж за одного из дальних отпрысков известной в театральных кругах династии Донских. Отсюда и ее новая фамилия. При перемене паспорта она взяла себе другое имя, чтобы навсегда развязаться с прошлым...
Очень скоро она рассталась со своим мужем. Наташа осталась с ребенком практически на улице.
Надо было как-то жить. Сначала она устроилась дворником, чтобы получить хоть какую-то крышу над головой. Потом познакомилась с фарцовщиками на Пушкинской, тоже стала приторговывать дефицитом. А в один прекрасный день — с Сократом, который в то время активно торговал антиквариатом. Эффектная внешность Наташи позволяла ей без труда входить в контакт с иностранцами, которым Сократ загонял купленную у московских пенсионеров филигрань и старинные иконы, добытые за бесценок у подмосковных деревенских бабок.
Скоро Сократа заловили. Те два года, что он провел в тюрьме, Наташа времени не теряла — она познакомилась с Назаренко, который активно шел в гору. Наступили перестроечные времена, и многие делали за короткое время головокружительную карьеру. И главное — головокружительные деньги.
Именно их, родимых, и не хватало в то время Наташе. Конечно, работа с Сократом позволяла ей безбедно прожить, но, когда его посадили, весь «бизнес» пошел насмарку. Поэтому ей пришлось срочно искать способы заработка. К тому же из той дворницкой коммуналки, в которой она жила до сих пор, скоро должны были выселить.
Назаренко появился как нельзя кстати. Они встречались нечасто — один или два раза в неделю на даче Назаренко. Он дарил Наташе подарки, даже давал деньги. Однако ровно столько, чтобы ей вместе с маленькой Инной хватило на жизнь. Их отношения нельзя было назвать любовными — она с самого начала чувствовала, что они построены на чистом расчете. Назаренко не давал ей пропасть с маленьким ребенком в огромной и в общем-то чужой Москве, а она давала ему то, что могла дать. Но Наташа чувствовала, что планы Назаренко в отношении ее не ограничиваются одной постелью. И рано или поздно должно прийти время, когда нужно будет отдавать долги...
И вот в один прекрасный день Назаренко, как обычно, подъехал на своей машине к ее дому. Она забралась в салон, и они поехали на дачу. Все было как всегда — сауна, потом ужин с икрой и хорошим коньяком. Назаренко подарил ей французские духи и какую-то безделушку. Наташа рассчитывала, что день и закончится так, как обычно заканчивались их встречи, но она ошибалась.
Назаренко вдруг спросил, может ли она оказать ему одну услугу. Разумеется, Наташа была согласна.
Это не совсем обычная услуга. Тебе нужно будет поехать с одним... моим знакомым к нему, ну и... ты понимаешь?..
Наташа помотала головой.
Короче говоря, тебе надо будет составить ему компанию на вечер и ночь.
Как это? — не поняла Наташа.
Очень просто. Поедешь с ним, выпьете, потанцуете... Что мне тебя учить? — тон Назаренко становился все жестче.
Зачем?
Затем, что мне это очень нужно.
Что было делать? Конечно, она согласилась.
Но это еще не все, — продолжал Назаренко, — когда он уснет, ты вколешь ему вот это.
Он достал из кармана маленький одноразовый шприц. Наташа с ужасом посмотрела на него и уже было открыла рот, чтобы отказаться, когда Назаренко вынул из другого кармана сложенный вчетверо лист бумаги.
Это не так сложно, как ты думаешь. Раз — и все. Потом ты незаметно выйдешь из дома, пешком дойдешь до дороги, поймаешь такси и отправишься домой. У него на даче два охранника, которые вряд ли задержат тебя. А это, — он развернул лист, — ордер на новую квартиру. Тебе ведь надоело жить в коммуналке, не так ли? Выполнишь задание — квартира твоя.
Назаренко говорил раздельно и жестко, и Наташа вдруг поняла, что у нее нет никакого выбора. Выбор сделал Назаренко за нее. И либо она поедет к этому неизвестному «знакомому», либо этот шприц достанется ей. А это значило, что маленькая Инна пропадет, погибнет...
Наташа все выполнила в точности, как сказал Назаренко. И через неделю въехала в новую квартиру в Черемушках.
За этим заданием последовало другое, потом еще и еще... Наташа поражалась, с какой легкостью Назаренко расправляется со своими недругами. Впрочем, с такой, ну или почти с такой же легкостью теперь действовала и она. Более того, волей-неволей она приобретала опыт и, в конце концов, стала почти профессионалкой. В смысле организации и осуществления убийств, разумеется.