До чего?
До женитьбы. Мы в итоге расстались. Но Лева обратно не вернулся.
Ясно... Правда, подробности вашей личной жизни меня не слишком интересуют. Итак, я прошу вас помочь следствию.
Здесь, в кабинете, при свете лампы дневного света я еще раз убедился, что у Стрижа лицо чем-то очень напуганного человека.
Конечно, — сказал он, — в общем-то для этого я сюда и пришел. Но я еще раз прошу вас...
О чем?
Поймите, гражданин Турецкий...
Меня зовут Александр Борисович.
Поймите, Александр Борисович, — он чуть наклонился в мою сторону, — я боюсь.
Я кивнул.
Хорошо вас понимаю. Но давайте начнем с самого начала. Во-первых, как вы узнали, что именно я занимаюсь расследованием дел о недавних убийствах Старевича и Сереброва?
Это выяснить нетрудно. Я знал о том, что дело об убийствах Валентина и Володи ведете именно вы, еще в Женеве.
Ну ладно, — сказал я, про себя удивившись, что даже в Швейцарии не составляет никакого труда узнать о внутренних делах Генпрокуратуры. Лихо!
Я буду с вами откровенен. Мне кажется, что и на меня готовится покушение.
Понимаю ваши опасения. Два «С» уже в могиле. Остался третий? Не так ли?
Да. Это верно. Из нашей бывшей тройки остался я один. Но думаю, это просто совпадение.
Что именно?
Я хочу сказать, что вряд ли кто-то задался целью уничтожить весь состав той, старой команды ЦСКА.
Я тоже так думаю. Ну тогда, может быть, вы расскажете о причинах, по которым были убиты
Старевич и Серебров. И по которым теперь вы тоже опасаетесь расправы.
Да. Я расскажу. По крайней мере все, что знаю. Но вы должны предоставить мне гарантии безопасности. Защитите меня. Посадите меня в камеру или еще куда-нибудь.
Мы, — улыбнулся я, — свидетелей не сажаем. Только подозреваемых.
А вы меня ни в чем не подозреваете? — вроде бы пошутил Стриж.
Нет. Во всяком случае, пока что.
Но как же я могу быть спокоен? Ведь завтра, в лучшем случае послезавтра о моем приезде в Москву будет известно всем.
Кому это — всем?
Тем, кого это интересует, — зловеще ответил Стриж.
Предельно конкретно... Вы подозреваете кого-нибудь?
Имен исполнителей я назвать не могу. По простой причине — не знаю.
Это понятно. А как обстоит дело с заказчиками? Ведь главное для нас — это определить их круг.
Стриж улыбнулся:
Мне кажется, это бесперспективный путь. Людей, заинтересованных в том, чтобы убрать Старевича и Сереброва...
И вас, — вставил я.
Да, и меня, — снова помрачнел он, — их слишком много. Никто не сможет проверить всех. Даже вы.
Невысокого вы мнения о наших правоохранительных органах, — улыбнулся я.
Нет. Просто гораздо лучше знать конкретно.
Хорошо. Я не против, — согласился я, — назовите мне их конкретные имена.
Он вздохнул:
В том-то и дело, что я их не знаю. Хотя и догадываюсь.
Мне кажется, что он пытается морочить мне голову!
Пусть будет так. Кого вы подозреваете?
Он нагнулся ко мне и тихо спросил:
А вы?
Я разозлился:
Послушайте, Стриж, вы вынуждаете меня произнести банальнейшую фразу, что вопросы в этом кабинете задаю я.
Ну зачем же вы так, гражданин Турецкий. Я к вам, можно сказать, за помощью, а вы...
Нет, вы только посмотрите на этого хама! Он меня еще и укоряет!
Стриж действительно вполне освоился в моем кабинете и даже достал из кармана плоскую жестяную коробочку с голландскими сигарами. Кстати говоря, мне показалось, что страх в его глазах куда- то испарился. Теперь я видел перед собой только сытого, благополучного и, видимо, очень богатого человека.
Если бы не полная пепельница на моем столе, я бы обязательно запретил ему курить. Просто из принципа!
Можно? — он помахал в воздухе сигарой и золотистой зажигалкой «Ронсон».
А я думал, спортсмены не курят, — желчно заметил я.
Ну-у это далеко не так. И курят и пьют.
Не говоря уже о...
О-о-о, — светски расхохотался Стриж, — это в первую очередь!
Ну а как обстоит дело с бывшими спортсменами? — произнес я, сделав ударение на слове «бывшими».
Стриж не ответил. Он со вкусом прикуривал. Вскоре я почувствовал замечательный аромат и тоже полез в карман за куревом.
Бывшие спортсмены живут по-разному, господин следователь. Кто как устраивается. Кто-то спивается, кто-то болеет...
Ну а у вас, как я понимаю, все в порядке?
Нет. И поэтому я здесь.
Ну со здоровьем, я надеюсь, у вас все нормально?
Спасибо. Но я не об этом.
Я понимаю. Скажите, а зачем вы вообще приехали в Москву? Не лучше ли было оставаться за границей, раз вы так боитесь нападения.