Жители Лос-Анджелеса были потрясены, узнав, что не присоединюсь к ним, но я предложил им отправить своих сотрудников в Нью-Йорк и пообещал обучить их. Джудит с пылающими щеками бегала туда-сюда по редакции. Кейт, Джессика и Элайджа, казалось, были в восторге, что я не ушел, а Брианна виновато улыбалась и махала рукой каждый раз, когда я переводил взгляд, чтобы убедиться, что она не тянется к своему верхнему ящику, чтобы вытащить мини-бутылку.
Через пять часов нашего рабочего дня, когда я был по уши в делах редакции, мне позвонили с шестидесятого этажа.
— Это твой отец. — Брианна подошла как можно ближе, держа в руке проводную трубку.
«Нет, не отец, и спасибо, бл*дь, за это».
Вместо того, чтобы позвонить мне на мобильный, он устроил целое гребаное шоу, как я и предполагал.
— Он хочет поговорить с тобой, — сказала она.
— Он знает, где меня найти.
— Он спрашивает, можешь ли ты прийти в его офис?
— Не могу. Но он может спуститься. Или нет. Разбираться с его дерьмом не входит в мою сегодняшнюю повестку дня.
— Он сказал, что вызовет охрану. — Лицо Брианны было таким красным, что на мгновение я испугался, как бы она не взорвалась.
— Скажи ему, что это очень хорошая идея. Я уже давно подумываю о том, чтобы избавиться от его задницы.
В редакции воцарилась тишина, все уставились на меня. Я кивнул подбородком в сторону телефона.
— Скажи ему это, Брианна. Ты просто выполняешь мои приказы. Слово в слово, пожалуйста.
Она слово в слово повторила мое сообщение отцу, все время морщась.
Джуд появился рядом со мной, сжимая мой бицепс и глядя на меня с улыбкой. Я обнял ее и поцеловал в лоб. Мне нужно было многое исправить, когда дело доходило до того, как люди воспринимали нас в качестве пары в этом месте.
Когда Брианна закончила разговор, наступила пауза, после которой весь отдел новостей разразился продолжительными овациями. Она рассмеялась. Я ухмыльнулся.
Спустя время, когда я возвращался в свой кабинет, Матиас стоял в дверях, ожидая меня. Рядом с ним стояла моя мать, только что сошедшая со своего частного самолета, судя по ее повседневной одежде.
В ее глазах застыл ужас.
Я знал, что мои были мертвы.
«Время начать шоу».
— Могу я вам что-нибудь предложить? Бурбон? Виски? Вода? Может быть, детектор лжи? — Я указал на мини-бар в своем кабинете, моя улыбка была небрежной и очаровательной — так меня учили в швейцарской летней школе, куда родители засовывали меня каждый год.
Мама сидела на диване перед моим столом, уставившись на свои руки, сложенные на коленях, а Матиас ходил взад и вперед, нервно дергая себя за ухо. Я был единственным человеком в комнате, чье сердце, казалось, не билось со скоростью мили в минуту, и это потому, что я знал кое-что, чего не знали они.
— Я так зла на Джеймса за то, что он рассказал тебе, — пробормотала мама. — Я всего лишь пыталась защитить тебя, Селиан. Подумай о том, как это было бы воспринято в нашем круге. В любом круге, на самом деле. Ты был бы незаконнорождённым ублюдком. В тебе голубая кровь. Ты Лоран.
— Моя кровь красная, и быть ублюдком лучше, чем быть его сыном. — Подойдя к столу, я прислонился к нему.
— Послушай, Селиан. — Матиас поднял руку.
— Ни слова, Матиас, — предупредил я, выгнув бровь. — Ни. Единого. Слова.
— Не знаю, что у тебя на меня есть…
— О, конечно, не знаешь. Именно поэтому прямо сейчас ты наложил в штаны.
— Ты не можешь использовать это в суде. Дэн не должен был записывать те личные разговоры, — подчеркнул Матиас, его левый глаз дернулся.
Он прав. После того, как я покинул квартиру Джеймса прошлой ночью, он отправил Айрис и Матиасу по электронной почте файл с записью вместе с кратким письмом о том, что он во всем мне признался.
Не обращая внимания на его слова, я бросил на Матиаса многозначительный взгляд.
— Ты откажешься от рекламы, расторгнешь сомнительные контракты и к концу дня наймешь обратно всех, кого уволил из моей команды. И если кто-то из них окажется недоступен, то найдешь мне первоклассную замену. На твоем месте я бы начал работать прямо сейчас. Работа — это чуждое понятие, поэтому тебе потребуется время, чтобы понять его суть.
Матиас рассмеялся.
— Почему ты думаешь, что я сделаю что-нибудь для тебя? Ничего не изменилось, кроме того, что теперь ты знаешь, почему я с первого дня не мог выносить твоего лица. Ты не был моим. Твоя мать все изгадила. Единственными хорошими вещами в нашем с ней браке были LBC и Камилла. И ты забираешь их у меня.