Девушка прошла по проходу, задев плечом мою руку, и положила пластинку на место, выбрав вместо нее другую. Я не видел, что это было, и решил, что мне все равно.
— Queen и Джимми Хендрикс никогда не выигрывали «Грэмми». Зато выиграл Джастин Бибер, — прошептала Джуд, и ее улыбка означала, что она думает, что выиграла битву.
— Я не вернул тебе айпод, потому что хотел сохранить частичку тебя, — признался я.
И победил.
И проиграл.
И какого хрена?
— Что? — Ее улыбка исчезла так быстро, что можно было подумать, будто я сказал ей, что последние несколько недель давал ее отцу плацебо.
Я взял пластинку, которую она держала в руках, и подошел к кассе, чтобы расплатиться.
Джудит Хамфри не хотела, чтобы я покупал ей красивые вещи. Но это не помешало мне это сделать. Потому что, по правде говоря, меня никогда не учили проявлять привязанность. Меня учили ее покупать.
Продавец даже не проснулся, когда я положил ему на прилавок купюру, взял пластиковый пакет и положил пластинку внутрь.
Альбом «Pet Sounds» от The Beach Boys. Недооцененный. Романтический. Особенный.
Как Джуд.
Я никогда не представлял женщину своим родителям.
Лили Дэвис посещала тот же загородный клуб, те же школы, и у их семьи был летний домик рядом с нашим в Нантакете. Они знали ее с самого детства. Лучшая подруга мамы была крестной матерью Лили, и наши семьи ожидали, что связь между нами сработает, так как могли видеть потенциальный доход от такого союза.
К черту родителей-вертолетов. Матиас и Айрис Лоран были родителями, летающими на частном самолете. Они хотели, чтобы я женился на принцессе «Newsflash Corporation», Лили Дэвис, прежде чем я узнал, что мой член годится не только для того, чтобы пи́сать.
Я не нервничал. Не о чем волноваться. Что касается Джудит, то её не собирались подвергать оценке или осуждению. Я сказал ей, что у моей матери сложилось впечатление, что она приехала сюда, чтобы помочь мне с моими профессиональными обязанностями.
Мама, конечно, жила в пентхаусе. Богатые люди любили устанавливать дистанцию между собой и приземленными людьми. Золотой мрамор и пальмы небоскреба не произвели впечатления на Джудит, которая была занята фотографированием разноцветной рептилии ее новым телефоном. В ту же минуту, как мы вошли в вестибюль, нас встретила свита персонала. На Джудит было скромное черное платье и простые черные конверсы, а волосы она завязала сзади. Я был в брюках и обычной рубашке.
Мама предпочла бы увидеть меня со страпоном и кляпом в форме шарика, чем в повседневной одежде. Что, естественно, добавило немного садистского удовольствия к моему слишком скромному образу.
В лифте — почему все произошло в этом чертовом лифте? — Джуд повернулась ко мне и сказала:
— Если она начнет говорить с тобой о Лили, я уйду.
— Не хотелось бы прерывать твой праздник вины, но я расторг помолвку не из-за тебя.
— Я знаю. Но все же.
«И все же в твоем мизинце больше нравственности, чем во всем теле Лили».
Мама сидела на своем троне — кремовом диване Дэвида Майкла, все еще украшенном болтающимся ценником в десять тысяч долларов — поверх персидского ковра. Полагаю, что задержавшийся ценник был ужасной ошибкой, но не той, которую я хотел бы исправить, поскольку она заслуживала смущения, когда ее друзья молча осуждали ее.
Моя мать была красива внешне. Точно так же, как я представлял себе Лили лет через двадцать. Она была слишком ухожена и слишком туго обтянута кожей, с недавно обесцвеченными волосами.
Я не мог винить ее за желание выглядеть моложе. Мой отец обращался со своими женщинами, как владелец автосалона. Каждые несколько лет появлялась новая, более блестящая модель. Волосы мамы были идеально уложены феном, и на ней было атласное платье в серебряных тонах.
— Мой прекрасный сын, — промурлыкала она, даже не потрудившись встать с дивана.
Я неторопливо подошел к ней и поцеловал в обе щеки. Джуд встала позади меня и помахала рукой.
Я сделал знак рукой к своей спутнице.
— Это Джудит Хамфри.
Не было никакого смысла называть ее моей сотрудницей, потому что она была чем-то большим, или моей девушкой, потому что я не был уверен, была ли она таковой. Губы мамы изогнулись в загадочной улыбке, и она подняла руку, жестом приглашая Джуд подойти поближе.
— Я не кусаюсь, дорогая.
— В отличие от сына… — пробормотала себе под нос Джудит, проходя мимо меня.
Девушка пожала руку моей матери. Через несколько минут экономка подала нам фисташковое песочное печенье и кофе, и мы все сели. Вместо того чтобы ходить вокруг да около, я решил затронуть тему, ради которой пришел сюда.
— Ты слушала записи, мама?
— Да. Как ты их получил?
— Не имеет значения. Важно то, что Матиас пытается убить LBC, продавая рекламные места сомнительным компаниям и сокращая мой бюджет, хотя мы получаем чистую прибыль. Другими словами, он пытается ослабить наш продукт, вводя в канал вредный коммерческий контент.
— Очень похоже на моего бывшего мужа.
Айрис Лоран была единственной наследницей канала LBC News. Урожденная американка королевского происхождения с французскими корнями, она влюбилась в моего отца на берегу Сен-Жан-Кап-де-Ферра, во Франции, под шум деревьев и под влиянием дорогого шампанского. Он был никем, пытающимся быть кем-то, французским панком с сильным акцентом и ничем, кроме мешка мечтаний и большого обаяния. Через год они уже были женаты и беременны мной. Матиас знал все о социальном восхождении, но моя мать все еще владела большей частью власти в LBC — не настолько, чтобы свергнуть его, но достаточно, чтобы держать его в напряжении.
Я включил свой ноутбук, подключив его к огромному плоскому экрану перед нами.
— Мне нужны подробности. — Мама попеременно то затягивалась сигаретой, то сосала песочное печенье, не откусывая его. Боже упаси.
— Рейтинги нашего главного шоу все еще высоки, но в другие временные интервалы у нас есть проблемы. Утреннее шоу — полная катастрофа, а политическое ток-шоу теряет обороты из-за того, что Матиас нанял кого-то, кто не может связать два предложения, не оскорбив целые нации.
— Твой отец протянет от силы пять лет, если ему повезет. — Голос мамы был сладок от удовлетворения. — Неужели ты не можешь переждать?
— Такими темпами сеть будет мертва через пять месяцев.
— В таком случае, весьма прискорбно, что ты разорвал помолвку с Лили. Семья Дэвис владеет десятью процентами акций LBC, и мы с ними составили бы большинство. Вот почему я заставила тебя встречаться с ней, когда вы были детьми. Я предвидела эту ситуацию с твоим отцом.
— И я был бы благодарен тебе за поддержку Дэвис в качестве моей девушки, если бы она не раздвинула ноги перед твоим бывшим мужем. Теперь давай сосредоточимся на том, чтобы заставить совет директоров увидеть, насколько опасна игра Матиаса.
Я нажал кнопку конференц-связи.
Джуд сидела рядом с нами, подальше от веб-камеры, и с любопытством смотрела на нас, держа Киплинга на коленях.
Мама нахмурилась, кладя тщательно обсосанное печенье обратно на тарелку.
Конференц-связь была моим представлением об аде.
Мой отец выглядел самодовольным в гавайской рубашке, сидя на яхте — надеюсь, где-нибудь рядом с суданскими пиратами, — его вьющиеся белые волосы на груди выглядывали из-под воротника, сигара в зубах и хихикающая женщина на коленях. Мама поджала губы, пока он выкашливал детали ряда сделок, которые хотел подписать, выкладывая все миллионы, которые собиралась заработать сеть.
Остальные члены совета проглотили это в ту же минуту, как услышали волшебное слово «доход».
— LBC — это такой же бизнес, как и любой другой. Это не некоммерческая организация, — вставил Воротила №1.
— И тот факт, что главное шоу работает так же хорошо, несмотря на сокращение штата, означает, что дополнительные сотрудники не нужны, — поддержал Воротила №2.
— Нет, это означает, что мои оставшиеся сотрудники ломают спины, чтобы поддерживать уровень точности и качества, к которому привыкли наши зрители, чтобы вы могли оплатить своим третьим женам новый набор сисек, — констатировал я как ни в чем не бывало, засовывая руки в карманы, чтобы не ударить кулаком по экрану.
— Мой сын — настоящий романтик, — фыркнул отец, не вынимая изо рта сигары. — Он прекрасный репортер и очень плохой бизнесмен. Просто посмотрите на его недавний выбор. Знаете ли вы, что он разорвал помолвку с красавицей Лили Дэвис, наследницей «Newsflash Corporation», потому что влюбился в младшего репортера? К тому же из Бруклина.
Теперь я пронзил ткань карманов и порвал брюки. Черт, если бы я знал, как он получил эту информацию, и мое главное предположение было то, что она пришла от самой Лили. Не знаю, откуда она взяла эту информацию, но уверен, что у нас есть крот, потому что шансов, что Джудит откроет рот и заговорит о нас с кем-нибудь, кроме Эйвы и Гэри, не было.
Быстрый взгляд на ее лицо подтвердил, что она была командой #ИзувечитьМатиаса. Она побледнела, встала и, извинившись, вышла из комнаты.
Мама снова сосредоточила свое внимание на экране.
— Ты ведешь себя глупо, Матиас, — сказала она, сморщив накрашенные красной помадой губы.
— Это я глуп, моя дорогая Айрис? Я женился на тебе и забрал половину того, что у тебя есть, — он злобно рассмеялся. — Очевидно, глупость — не то слово, которое ты ищешь. Я могу предложить «жесткий»?
— Если бы предложения были твоей сильной стороной, твой сын не держал бы тебя за яйца. — Я закатал рукава, устав от его маленькой шарады.
Мама покраснела рядом со мной.
— Меньше всего ты хочешь, чтобы я действительно копал под тебя, дорогой отец. Что касается сделок — они разрушат нашу репутацию и разрушат всю тяжелую работу, которую мы проделали. С таким же успехом мы могли бы публично поддержать употребление алкоголя детьми и заражение подростков венерическими заболеваниями. К тому времени, когда LBC умрет, ты больше не будешь командовать, и от меня будут ждать ответов.