Камилла была единственным человеком, которого я свободно впускал в свою квартиру, и ее квартира все еще оставалась пустой, потому что ни у кого из нас не хватало духу войти внутрь. Лили была внутри. Трогала вещи. Брала их. Дышала тем же воздухом, что и Камилла. Гнев клокотал под моей кожей, и я сжал стакан так сильно, что услышал, как он тихо треснул.
Я посмотрел вниз, когда маленькие ручейки крови начали прокладывать себе путь внутри моей ладони.
— Чего ты хочешь?
— Я рассказала твоему отцу о твоем романе с маленькой белобрысой сучкой. Он очень рад за тебя.
— Держу пари, что так оно и есть, и она не сучка. Если тебе нужна точка отсчета о том, кто сучка, просто посмотри в зеркало. Я спрошу еще раз, прежде чем вызову охрану, чтобы выпроводить твою задницу отсюда голой. Почему. Ты. Здесь?
— Я хочу, чтобы мы снова были вместе, — сказала Лили после секундного молчания.
У меня даже не было сил смеяться. Что бы она ни курила, это дерьмо состояло исключительно из крысиного яда, стирального порошка и слабительных.
— Нет. Что-нибудь еще?
— У меня есть дело, — сказала она. — Выслушай меня.
Я повернулся к ней лицом. Первая капля крови из порезанной ладони упала на туфли. Я проигнорировал её.
— Дело? Ты хоть знаешь, как пишется это слово?
Она сделала шаг ко мне. Забавно, что, несмотря на всю свою наготу, Лили никогда не забывала надевать туфли на красной подошве. Я поднял руку, давая ей понять, что между нами существует невидимая грань, которую нельзя пересекать. Девушка прислонилась бедром к подставке для телевизора, не обращая внимания на мою окровавленную ладонь.
— Я долго беседовала с твоим стариком. — Она облизнула верхнюю губу.
Интересный выбор слов от женщины, которая позволила ему сунуть член себе в рот. Я поднял бровь.
— Он был в отъезде в эти выходные, но послал кого-то открыть для меня квартиру Камиллы. В итоге у нас получился довольно продолжительный разговор, в котором он высказал несколько интересных моментов. Во-первых, ты используешь свою сотрудницу, переспав с ней. И прежде чем скажешь, что это по обоюдному согласию, пожалуйста, попробуй подумать о том, как это будет выглядеть в глазах каждой конкурирующей сети, что человек, который поддерживает движение #MeToo — это ты, Селиан — не только спит со своим репортером, но и… — Она театрально ахнула, прикрыв рот рукой. — Выплатил весь её долг. И да, я рылась в твоем мусоре и нашла банковские выписки — для человека, который выступает за сохранение окружающей среды, ты действительно должен отказаться от бумаги — и это того стоило.
Довольная улыбка украсила ее губы.
— Итак, что мы имеем? Босс спит со своей бедной сотрудницей и оплачивает ее выход из неприятностей. Что еще хуже, ее перевели из дерьмового бьюти-блога в отдел новостей, а потом повысили в качестве репортера. Ты уволил другого сотрудника, чтобы освободить для нее место. Упс, Стив — сын лучшей подруги моей мамы. Он рассказал мне все о том, как ты смотрел на нее во время вашей встречи.
Стоило догадаться, прежде чем он покинул мой отдел новостей, что у Стива было припасено еще несколько залетов. Его лицо так и умоляло, чтобы его ударили, а я позволил ему уйти с неповрежденным носом. На самом деле мне некого винить, кроме себя самого.
Я пробежал своими испачканными кровью пальцами по подбородку.
— Уверена, что люди увидят это именно так. — Лили прищелкнула языком, потягиваясь, и была голой, слишком голой.
Мне захотелось прикрыть ее чем-нибудь. Может быть, крышкой гроба. Лили выглядела бы в нем чертовски хорошо.
— Мне все равно, как люди это воспримут. Я нанял Джудит Хамфри, потому что она талантливый, трудолюбивый репортер, и трахаю ее, потому что она превосходная любовница. Эти двое не имеют ничего общего друг с другом. — Я преуменьшал свою договоренность с Джуд, но не хотел, чтобы Лили свалила наш разрыв на мою сотрудницу. Это было бы несправедливо по отношению к Джудит, и далеко не правда.
— Она стоит всего, ради чего ты когда-либо работал? — Лили нервно сжала пальцами нижнюю губу.
«Да. Тысячу раз да».
Эта мысль поразила меня, как молния. Джудит реально стоит всего, и я ненавидел, что ее ценность продолжала расти, когда люди вокруг меня подводили. Джуд была трудолюбивой, веселой, дерзкой, и сексуальной в своих конверсах. Она не отставала от моего острого языка и отвечала мне тем же. Она приносила пончики на работу, когда знала, что ее коллегам предстоит долгий трудный день, и тайком приносила Брианне мини-бутылки «Джек Дэниелс» в те времена, когда я был в особенно дерьмовом настроении. Когда Джессике требовалась помощь с ее рабочей нагрузкой, Джуд всегда вызывалась помочь, но никогда не поднимала шума и не давала мне знать. Она была такой чертовски грациозной и скромной, и я знал, что даже если завтра я потеряю LBC, меня выгонят из квартиры, лишат наследства и засудят за каждый пенни, который я когда-либо заработал, это все равно не изменит мою ценность в ее глазах. А это было бесценно.
— Уходи, — рявкнул я, поднимая платье Лили с пола, намеренно используя свою окровавленную руку, чтобы испачкать ее драгоценный наряд «Прада». — И на этот раз, просто чтобы мы были на одной волне, если ты вернешься сюда, я обязательно наложу запретительный ордер на твою задницу. Это будет некрасиво, учитывая, что тебе придется уехать из Манхэттена, и ты вряд ли сможешь найти дорогу к чертовому Bloomingdale's (прим. американская сеть магазинов). Я ясно выразился?
— Я передам эту историю прессе. Слишком много людей уже знают. — Лили бросилась на меня, ее кулаки обрушились на мою грудь.
Я оттолкнул ее кровавой ладонью, надеясь, что ее безумие не заразно.
— Иди и сделай это, Лили. Но сначала оденься. Ну, чтобы произвести впечатление.
— Почему ты борешься с нами?
— Почему ты борешься, чтобы спасти нас? Мы давно перестали существовать. Ты ходишь по кругу. Мы не были вместе больше года.
Ее взгляд метнулся вниз.
— Я думала, все изменится. Думала, ты успокоишься и поймешь, что мы подходим друг другу после свадьбы.
«Господи. Это был ее мыслительный процесс? Подумать только, я чуть не женился на гении».
— Ты думала неправильно.
Через две минуты я захлопнул дверь перед ее носом (после того, как она оделась, слава Богу) и выудил из кармана телефон, чтобы написать Джудит.
Селиан: Лили знает.
Джуд: и Милтон тоже. Он был здесь, когда я вернулась домой. Сегодня вечером скажу отцу правду о том, что рассталась с ним. Нам нужен план.
Селиан: Джордж Майкл.
Джуд: ?
Селиан: Джордж Майкл — это наш план. Каминг-аут. Выходим из тени.
Джуд: ты только что пошутил, как Грейсон?
Селиан: это настоящее имя Гэри?
Джуд: <прислала гифку Росса из «Друзей», стучащего кулаками и локтями>
Селиан: во всяком случае, Лили угрожает шантажировать меня, утверждая, что я домогаюсь тебя. Я трахаю тебя против воли, мисс Хамфри?
Джуд: Нет. Но я не хочу, чтобы на работе у меня было клеймо «той девушки».
Селиан: что за клеймо? Мы не собираемся жениться. Мы трахаем друг друга время от времени и по обоюдному согласию. Никто не получит повышение в ближайшее время.
Джуд: Верно.
Я хотел приуменьшить вес, который Джудит имела в моем мире, зная, что если не буду осторожен, это может раздавить меня.
Я ненавидел, как меня привлекала мысль рассказать всем, что мы тайно встречаемся, даже если это убьет мою репутацию и сделает жизнь Джудит в двадцать раз тяжелее на работе.
А больше всего я ненавидел то, что собирался причинить ей боль.
Не потому, что она это заслуживала, а потому, что не знал, как этого избежать.
Чувство вины грызло меня изнутри, пока папа радовался за меня. За нас.
Конечно, я приукрасила ситуацию до такой степени, что она выглядела, как конфетка.
Вместо того чтобы сказать ему, что я теперь блаженно одинока и трахаюсь со своим бессердечным боссом, нарисовала картину в мягких розовых и ярких голубых тонах, в которую мы с Селианом отчаянно влюбились и решили быть вместе. Папа проглотил все это, признался в экспериментальном лечении и сказал, что любит Селиана, как сына. Как. Сына.
Папа умолял меня пригласить Селиана на ужин в качестве моего бойфренда, и я уступила, в основном потому, что знала, что Селиан не откажет нам. Поскольку он решил не возвращаться к Лили, любой единый фронт, которым мы собираемся выступить, несомненно, поможет нашему делу. К тому же, кто, черт возьми, знает, кто мы друг для друга?
Иногда это похоже на отношения.
Часто на грязный секрет.
Иногда он был холоден.
Много раз пылал страстью.
В понедельник утром все пришли на первое собрание, выглядя мрачными и переутомленными. Я положила Киплинга на стол и скользнула на свое обычное место, открыв большую белую коробку пончиков.
— Привычка разорит тебя, девочка. — Кейт выбрала один с шоколадной глазурью и поприветствовала меня, ткнувшись бедром мне в плечо.
— Это все равно что угрожать монахине распятием. — Я слизнула сахарную пудру с пирожного, когда Джессика протянула нам с Кейт кофе.
— Как прошли выходные? — спросили они обе в унисон, но Кейт добавила к вопросу понимающую улыбку.
Они с Селианом были близки, но он все еще хранил секрет, поэтому я предпочла неопределенность.
— Расслабляюще?
«О, как мило. Я поставила там вопросительный знак. Это было ну совсем не подозрительно».
— Вот уж во что я не верю.
Вся комната подняла брови, когда Селиан ворвался в дверь. В бледно-сером костюме он выглядел одновременно злым и идеальным, его хмурый взгляд был таким глубоким, что я едва могла разглядеть его глаза. Брианна следила за ним по пятам, ставя стаканчик «Старбакс» и айпад на столе перед ним.
— Я бы спросил, как у всех прошли выходные, но это означало бы, что мне не все равно. А мне плевать, потому что у нас есть рыба покрупнее. Я говорю об океанских существах размером с кита. Это первый и последний раз, когда я обращаюсь к этой теме, так что не стесняйтесь никогда больше не спрашивать меня снова.