Когда я поднял голову, то поймал взгляд этих синих глаз, кожа в уголках которых была расслабленной и гладкой.
Вместо сжатой линии ее губы были раскрыты. Чувствуя пульс у себя в горле, я ждал, что она скажет. Она приласкала ладонью мою покрытую щетиной челюсть.
— Гонка двадцать седьмого октября, не так ли? Дата на часах. Завтра.
Я усмехнулся.
— Ему понадобились месяцы, чтобы сделать ставку. Я начинал думать, что он не купится, так что поднажал и выдвинул срок окончания сделки.
— «Время вышло», — промурлыкала Кэси. Она пожевала щеку изнутри и обменялась взглядом с Колином. Они оба повернулись ко мне, улыбаясь. Укол возбуждения прокатился по мне, когда я встал на ноги.
На протяжении следующего часа мы составляли план. Я буду участвовать в гонке и выиграю. А тогда мы с Кэси исчезнем, пока Колин будет сдавать копам улики против Трента и других.
— Что, если ты не выиграешь? — ее поразительные широко распахнутые глаза уставились на меня, будто она представляла ужас от того, что Трент на самом деле может выиграть все деньги, и ущерб, который он может нанести. — Кто будет твоим соперником по гонке?
— Моим соперником по гонке будешь ты.
Глава 27
Логан.
Недели наблюдения за Кэси в офисе научили меня, как интерпретировать ее молчание.
Сидя на диване рядом с Колином, она сжала его руку пальцами и притянула ее на свое бедро. Ее язык прижался к зубам, губы почти сжаты, но улыбка блестела в глазах, когда она смотрела из-под прикрытых век.
Она хотела участвовать в гонках.
Мое сердце дико барабанило от идеи преследования ее перед финишной линией, но я не выдал свою тревогу о том, какой опасности ее подвергал. Собственническая, покровительственная часть меня нуждалась в том, чтобы отклонить эту идею. Она могла разбить байк или попасть в ловушку полиции или… ебаный ад, а все те извращенцы, которые глазели на ее зад?
Если хоть один из тех ублюдочных байкеров начнет охотиться за ней или попытается прикоснуться к ней на старте, я выйду из-под сраного контроля. Реакция, которая разрушит притворство нашего соревнования.
Изначальная улыбка Колина стала ровной линией и брови сошлись вместе. Если он и понимал мою тревогу, кажется, он не собирался голосовать «против». Наверное, он так же, как и я знал, насколько сильно она хотела этого.
Я сомневался в ее участии в гонках. Бенни должна была стать соперником, но набор ее умений больше пригодится, если она останется в тени и будет мониторить гонку и координировать отвлекающий маневр, который я планировал для побега.
Кэси наклонила голову, не отрывая от меня взгляда.
— Разве соперник уже не определен?
— Да. Гонка была объявлена как «Непобедимый Неуловимый» против «Обездоленной Серебряной Леди».
Кэси вскинула брови.
— Серебряной Леди, значит? Ты и, правда, все спланировал.
— Мне пришлось. Соперники выбираются за несколько дней до гонки. Инвесторы предоставляют на рассмотрение своих гонщиков. Существует процесс голосования, но в конце говорят деньги. — Мы с Бенни поставили немалую сумму денег, чтоб проспонсировать участие Серебряной Леди.
Шумиха вокруг участника женского пола уже заранее создала суматоху в начальных ставках. Как и ожидалось, разница в ставках была показательно против нее. Я сел на диван рядом с Кэси зажимая ее между собой и Колином.
— Если у тебя есть хоть какие-то сомнения в этом, Бенни поедет в качестве Серебряной Леди. Она знает карты и оборудование для гонок, и она может справиться с мотоциклом настолько, чтобы вытащить его, не вызвав подозрений, — я слегка коснулся волос Кэси и сместил руку к чувствительному местечку нее на затылке. — Ты не должна этого делать.
Она подняла взгляд, и на ее лице была лишь серьезность.
— О, я посоревнуюсь с тобой. И думаю, что побуду членом команды, и позволю тебе выиграть, — ее губы дернулись. — При одном условии, — сила улыбки с ее полными губами усилила мой пульс. — Я хочу шлем, как у тебя.
Невероятное чувство облегчения заструилось по венам, и я знал, что это был только один из серии моментов, которые изменят мою жизнь к лучшему. В ее руках были мои яйца, мое сердце и каждый кусочек моего тела. Она также могла забрать и весь воздух из моих легких, потому что я не мог дышать без нее. Я буду молиться аду, чтобы мне никогда и не пришлось.
Ее красота, сильное чувство морали, нужда любви никогда не были факторами моего плана. Последнее, что я ожидал: найти себя, отчаянно желавшего ее ответной любви.