А самая удобная часть? Анонимность.
Мы проходили через арку охраны в своих шлемах, объезжали круг, отклоняли интервью, и уходили, не показывая лиц. Идеальная работа для двух людей, которые не могут открыть свои личности.
Личность была важной для Логана, настолько, что он провел несколько месяцев в поисках своей биологической матери. Он подтвердил то, что Элла Флинт был журналисткой, которая пропала через несколько месяцев после его рождения, но он не смог найти что-нибудь, что связывало бы ее со своей сестрой или сыном. После долгого и безрезультатного расследования, он решил оставить прошлое в прошлом и принять факт, что ответы на вопросы, которые окружали смерть Мауры и его усыновление, умерли с ней.
Я встала с плетеной кушетки и поискала пульт, потому что резкие звуки новостного комментатора доносились от телевизора. Мне нужно было последовать примеру Логана и тоже оставить свое прошлое в прошлом. Казалось, будто все, о чем говорили эти проклятые новости, это коррумпированные исполнительные директора «Тренчент» и пропавшие без вести Трент Андерсон и Кэси Бэскел. Боже, как медиа любили эту историю, постоянно устраивая дебаты о сложностях скандала, зле и пороке. Спекуляция о том, что случилось с Трентом и мной, грозно разрасталась, но большинство верили в то, что нас убили криминальные партнеры Трента.
Я нашла пульт под подушкой, выключила телевизор и уставилась на пустой экран.
Суд над Николой Андерсон и Дэлтоном и Кейтлин Бэскел начался спустя два месяца после того, как мы с Логаном безопасно приземлились в сельской местности на юге Италии. Судья вынес вердикт спустя четыре месяца открытых заседаний.
Колин не бездельничал, и давление со стороны его адвокатов привело к признаниям наших родителей и семерых других членов компании. Приговор вступит в силу в следующем месяце. Каждому присудили минимум по одному пожизненному заключению в тюрьме.
С момента прибытия в Италию, я пыталась выбраться из суматохи противоречивых чувств о том, как все произошло, но у меня не было сомнений. Мои родители были живы, заперты подальше от всех, и больше не смогут причинять вред людям. Я не могла проведать их, потому что считалась пропавшей. Но я и не хотела. Они были моим прошлым. Колин, Бенни и Логан были моим будущим.
Колин заканчивал переговоры о продаже «Тренчент Медиа» либеральному этическому конкуренту «Ньюсвайд Корп». Условиями продажи было сохранение его шоу «С точки зрения Андерсона» и публичное оглашение его ориентации. Я была такой чертовски счастливой за него.
Я бросила пульт на диван и зашагала к открытому выходу виллы, шлепая босыми ногами по кафелю. Широкая отштукатуренная арка отделяла комнаты, стены и мебель в различных оттенках желтого и коричневого. Две тысячи квадратных футов удобств были нашими.
И дом снова принадлежал нам одним. Колин, Сэт и Бенни часто приезжали и уезжали.
Бенни уехала два дня назад после месячного пребывания. Она направлялась в Восточную Европу с желанием увидеть каждый уголок мира. А я сейчас умирала от желания увидеть уголок своего мира и мужчину, который его занимал. Я соскучилась по нему. Жалко, да, потому что он по полдня отсиживается в дыре под названием гараж, который находится в шести метрах от задней двери.
Я выскользнула наружу, и пальцы зарылись в теплый песок. Солнце надо мной словно ослепляющий огненный шар висело над безграничной морской гладью Тирренского моря. Ближайших соседей можно было увидеть в пяти минутах ходьбы вдоль пляжа, но иногда это могли быть и пять дней. Мы никогда не видели их или кого-то настолько отдаленно от золотого песка.
Мы изучали язык, но Логан предпочитал одиночество. Этого требовало его желание защитить меня.
Я прикрыла глаза одной рукой и ускорила шаг в сторону гаража. Дверь была открыта, и изнутри доносился звук работающей дрели. Внутри я нашла его склонившимся над новым BMW S1000RR. Мышцы его спины выгнулись от удерживания дрели в его руках.
Сверление закончилось, и он выровнялся, поворачиваясь ко мне лицом. Дрель в одной руке, а второй он вытер пот над бровью. Его рабочие шорты низко висели на бедрах, песочные волосы хаотично торчали в разные стороны. И, Господи, от вида линий и изгибов его голой груди мои пальцы начало покалывать. Он выглядел как пропитанный солнцем серфер, с этим шикарно загорелым тоном кожи, точеной челюстью, покрытой щетиной, и улыбкой на его прекраснейшем лице настолько легкой и беззаботной, что я не могла удержать свою.