– У тебя есть какие-нибудь серьезные доказательства, с которыми мы могли бы пойти к Иверсу? – спросил он.
– Ничего, – покачал головой Гиббонс.
– Значит, официально Огастина нельзя ни в чем обвинить?
– Ни в чем, – подтвердил Гиббонс.
Черт.
Тоцци мрачно посмотрел на ангелочка на камне.
– Что же ты собираешься делать? Рассказать все Иверсу и пусть он решает сам? – Несмотря на холод, спина у Тоцци вспотела. – Думаю, если ты пойдешь по этому пути, Иверс просто займет выжидательную позицию, ведь улик против Огастина у тебя нет. А следовательно, ничего существенного он не предпримет.
А меня уже тошнит оттого, что ничего не происходит.
Гиббонс проворчал что-то в ответ. Он продолжал смотреть на облака, собиравшиеся над кладбищем. Тоцци видел, что он обдумывал какую-то идею. И это ему не понравилось. Когда Гиббонс над чем-нибудь размышлял, ничего быстро решить не удавалось.
Тоцци услыхал шуршание гравия за своей спиной. Он обернулся и увидел Мак-Клири, который, засунув руки в карманы, с важным видом направлялся в их сторону. На его лице, как всегда, эта вызывающая раздражение самодовольная улыбочка. Гиббонс закусил верхнюю губу, обнажив при этом нижние зубы. Пар клубами вылетал из его ноздрей.
– Ну что, Тоцци? Вы уже выбрали памятник своему любимому дядюшке?
– Мы как раз думаем об этом, Мак-Клири.
– Я знаю, они чертовски дороги, но вот тебе мой совет – не скупись, купи для него хороший памятник, иначе будешь потом раскаиваться всю жизнь, а родственники за твоей спиной станут говорить, что ты не любил покойничка.
– А я его не любил. Подыскиваю что-нибудь уже бывшее в употреблении. Дядя Пит одобрил бы это.
Мак-Клири пожал плечами.
– Ну, как знаешь. – Он повернулся к Гиббонсу. – У тебя совершенно замерзший вид, Катберт.
– А у тебя вид ослиной задницы. В конце концов я-то могу согреться.
– Как всегда, остришь, Катберт. Представляю, сколько радости ты доставляешь своей жене.
Гиббонс промолчал.
– Кстати, поговорим о Лоррейн, – продолжал Мак-Клири. – Я случайно узнал, что она была здесь два дня назад. Подобрала очень приятный камень для твоего дяди, Тоцци. Кажется, вот этот – с ангелом. Почти восемьсот долларов, но, на мой взгляд, это мудрый выбор. Конечно, ты бы выбрал какое-нибудь дерьмо, и твоя жадность служила бы тебе вечным укором. Но это меня несколько озадачило. Если Лоррейн уже купила памятник, что вы оба здесь делаете? Маленький тайный сговор? Или вы всерьез решили, что смогли провести старину Джимми, делая вид, что выбираете памятник?
Тоцци мрачно посмотрел на него. Вот бы рядом оказалась пустая могила, пусть бы Мак-Клири свалился в нее и сломал себе ногу.
– Старик в домишке, должно быть, очень разговорчив, а?
Тот в это время как раз смотрел на них в окно, Мак-Клири помахал ему рукой.
– Мистер Данбар просто восхитителен. Мы отлично поладили.
Гиббонс опять подышал себе на пальцы.
– Рад это слышать, Мак-Клири. Хоть кому-то ты понравился.
– Ну, я надеюсь, что уж у тебя-то, Катберт, хорошие друзья. Я уже говорил, Лоррейн потребуется хорошая поддержка, когда ее муженька и кузена упекут кой-куда.
Тоцци прикрыл глаза. Чтоб ты сдох, Мак-Клири.
Гиббонс презрительно рассмеялся.
– Боже, ты продолжаешь разрабатывать свою идиотскую идею? Тоцци убийца – звучит довольно фантастично. И кто тебе поверит, что мы сообщники? Возможно, в твоей башке все звучит здорово, но без доказательств – это чушь собачья.
– Тут я с тобой полностью согласен, Катберт.
Мак-Клири блаженно улыбнулся, словно во рту у него была шоколадка.
– Что ты хочешь сказать, Мак-Клири? Что у тебя появились против нас улики? – Гиббонс рассмеялся.
Мак-Клири расплылся в улыбке и кивнул.
– Вчера из полицейского управления Нью-Джерси принесли результаты баллистической экспертизы. Они очень любопытны. Пули, найденные в спальне, были выпущены из двух стволов, но пули, убившие Блюма, Сантьяго и Куни, принадлежат только одному из них. Другой ствол использован только против Джордано, причем в ходе всего побоища стреляли из него дважды: один раз попали, другой – промахнулись.
– Ну и что же из этого следует, Шерлок Холмс?
– Вероятнее всего преступник пользовался каким-то крупным автоматическим оружием, так как патроны девятимиллиметровые. Такое оружие предназначено для поражения человека. Это навело меня на мысль – почему стрелки были такие разные? Для столь важной миссии мафия наняла бы лучших профессионалов. Мы это знаем. Для чего понадобилось вместе с хорошим стрелком посылать косоглазого? И тогда мне в голову пришло еще кое-что. Сначала я не хотел этому верить и решил покопаться в документации, чтобы опровергнуть свои догадки, но, к несчастью, потерпел в этом неудачу.
Мак-Клири залез во внутренний карман пальто и извлек несколько сложенных листов бумаги – это были фотокопии.
– Это копии ваших табелей с отметками за стрельбу за последние три раза, когда каждый из вас посещал стрельбище. Ты, Тоцци, превосходно владеешь девятимиллиметровым пистолетом. А ты, Катберт, к сожалению, весьма ему уступаешь. Смотри, твои отметки за стрельбу из револьвера значительно выше, нежели за стрельбу из автоматического оружия.
Тоцци посмотрел на Гиббонса. Это была правда. Гиббонс значительно лучше обращался с револьвером.
– Помнится, когда мы недолгое время, по распоряжению Иверса, работали вместе, ты всегда предпочитал свой старый «Кольт-38» табельному оружию. Ты очень дорожил им. Помню, как однажды ты сетовал, что не любишь автоматическое оружие, потому что не можешь привыкнуть к отдаче, когда после выстрела оно странным образом отскакивает назад.
Облако пара изверглось из ноздрей Гиббонса.
– Что ты этим хочешь сказать, Мак-Клири?
– Полной уверенности у меня нет. Так, предположения. В отчете баллистической экспертизы отмечается, что один из стрелявших – превосходный стрелок, при этом он человек импульсивный, жаждущий выполнить задуманное. Второй, похоже, держался сзади, возможно, отдавал приказы первому. Его собственная точность при стрельбе – пятьдесят процентов, одно попадание из двух произведенных им выстрелов. Здорово подходит к вам, ребята, не правда ли?
Тоцци был потрясен. Ни хрена себе.
Гиббонс оскалился.
– На этот раз, Шерлок, ты превзошел самого себя. Это должно обеспечить тебе место в зале славы ослиных задниц. Ты прекрасно знаешь, что любой может взять отчеты, наковырять сколько угодно подходящих фактов и выдвинуть соответствующую версию. Версию. Не более того. Это любой хороший полицейский знает. А что, если не было двух стрелявших? А был один человек, и он держал по стволу в каждой руке? Естественно, что из одного он стрелял более метко, чем из другого, если, конечно, он не владеет одинаково хорошо обеими руками, а это бывает редко.
– Перестань, Катберт. Мы же не на Диком Западе – лихие ребята в черных шляпах с шестизарядным кольтом в каждой руке, и все такое прочее. Вернемся к реальности.
– А я о чем? Ты угодил в самую большую ловушку, известную в следственной практике. Убедил себя в том, как якобы все происходило, и теперь все доказательства пытаешься подогнать под свою версию. Но единственное, что тебе удалось пока доказать, что ты – редкостный кретин.
– Следи за собой, Катберт, не кипятись. Я не сказал, что настаиваю на этом предположении. Я только принимаю его во внимание. Профессионал не должен отвергать ни одну из возможных версий.
Особенно если она поможет нас вздернуть. Тоцци стало жарко в его пальто.
– Однако становится холодновато. – Мак-Клири бодро улыбнулся. – Пойду-ка к мистеру Данбару. Он собирался поставить чайник. А вы можете продолжать ваше представление. Я просто хотел проинформировать вас о своих соображениях на тот случай, если вы собираетесь совершить какое-нибудь обычное для вас безрассудство. Чтоб вы не расслаблялись.
Он повернулся и, шурша гравием, удалился, скрывшись в хибаре мистера Данбара.