Пока я предпочитаю не замечать их.
Я предпочитаю не отвечать ни на взгляды родителей, небольшой группой сидящих на скамейках, ни на взгляды помощников тренера, для которых я, похоже, как бельмо на глазу, ни на перешептывание некоторых девочек, которые ждут своей очереди к тому или другому снаряду. Я здесь не из-за них, я здесь ради нее, я здесь, чтобы посмотреть на нее.
Мне не понадобилось много времени, чтобы найти Рианну среди других девочек, хотя все они одеты в одинаковые трико и у всех волосы туго собраны в хвост, ладони присыпаны тальком, отчего их руки похожи на руки призраков. Я бы узнал ее, даже если б их там был целый миллион, потому что она единственная, кто улыбнется при виде меня, кому наплевать и на грязь на моих ботинках, и на растрепанные ветром волосы.
Она поднимает руку — быстрый взмах руки, перед тем как встать на бревно, мимолетная улыбка, от которой ее глаза становятся похожими на полную луну, и я понимаю, что она будет выступать для меня — когда она так изящно двигается, подобно ангелам, она делает это для меня.
Хотя она не ангел.
Теперь я это знаю, я понял, что это было несправедливо с моей стороны просить ее быть такой. Она больше похожа на меня, чем на ангела, а я поступил с ней не лучше, чем люди поступали со мной, пытался заставить ее быть тем, чем она не была, пытался превратить ее в ту, кем я хотел, чтобы она была, вроде моего отца, который обязательно сделал бы из меня спортсмена, если б смог.
У нее есть свои тайны, которые заставляют ее прятаться, которые заставляют ее носить темные бесформенные свитера, которые заставляют ее чувствовать себя уродливой, так как и я чувствовал себя раньше,
И, может быть, мы оба слишком запутались, чтобы быть вместе, может, если мы сойдемся, это кончится тем, что мы будем прятаться вместе… Но я надеюсь, что нет. Я надеюсь на то, что, возможно, мы не только поймем друг друга, ведь мы оба знаем, что значит прятаться, и что каждому из нас будет легче в своем укрытии, зная, что за его пределами есть кто-то, кто примет тебя в свои объятия, кто-то, чьи руки идеально подходят к твоим.
Я единственный на трибуне, кто аплодирует, когда она закончила, но вместо того чтобы смутиться от взглядов, которыми меня одаривают другие, я тоже смотрю на них в ответ — так, что они начинают задумываться: может быть, я прав и им тоже следует поаплодировать.
Я слышу, как Рианна спрашивает тренера, может ли она устроить себе перерыв.
Он смотрит на меня, следуя ее взгляду, глубоко вздыхает, но потом говорит ей:
— Хорошо, даю тебе десять минут. — И она закусывает губу, чтобы не улыбнуться, когда идет ко мне, и я иду ей навстречу, чтобы пойти с ней в более уединенное место.
— Привет, — говорит она, ее голова повернута в сторону, она не хочет смотреть на меня сейчас, когда мы стоим достаточно близко, чтобы прикоснуться друг к другу.
— Привет, — говорю я, тоже не глядя на нее.
Потом мы молча идем через небольшой коридор, подходим к двери.
— Пойдем на улицу? — спрашивает она.
И я отвечаю:
— Конечно.
И она открывает дверь, позволяя солнечному свету поглотить нас.
— Рианна, послушай… — начинаю я. Она опускает голову, держит свои руки перед глазами, изучая форму своих пальцев, по ее лицу я вижу, как сильно я ее обидел, я вижу, что она прекрасно понимает, что я собираюсь ей сказать, и уже пытается решить, простит она меня или нет. — Я не то хотел сказать… это все не о тебе. Мне не стоило так говорить.
Она поднимает голову, из-за яркого солнца я не вижу ее глаз, которые смотрят на поля за школой.
— Я думала, что больше не увижу тебя, — произносит она.
— Я знаю, прости меня, — говорю я, — прости, — повторяю я. Я буду повторять это столько, сколько потребуется, пока она не поверит мне.
— Син рассказал мне, что произошло — о драке и обо всем остальном. — Она моргнула от солнца, потом повернула голову в мою сторону. Теперь ее глаза изменились, они стали такими, какими были, когда она смотрела на меня через класс — прекрасными. — Он сказал, что ты вернулся домой, но он не знал, вернешься ли ты в школу.
— Да, — говорю я, — я вернусь в школу.
Она улыбается, когда я это говорю, она улыбается, потому что ей понятно, что она является одной из причин, почему я передумал.
Но ее улыбка быстро исчезает, когда она продолжает рассказывать.