— Знаю, — снова говорит она, на этот раз с маленьким вздохом. — Просто... просто я не привыкла к этому.
— Ну, привыкай, — я сжимаю её руку и притягиваю ближе. Она смотрит вверх, а я вниз, и произношу: — Потому что теперь всё будет так. В этом доме полно людей, любящих её.
Она кивает и улыбается.
— Она счастливица.
— Конечно. У неё есть ты.
Её улыбка немного увеличивается.
— Я сделала всё правильно.
— Ты сделала и продолжаешь делать всё правильно. Так что, ради всего святого, позволь себе, заднице упрямой, расслабиться и пойти со мной повеселиться, окей?
— Это не заставит меня расслабиться, — говорит она, когда я снова тяну её за собой. — Наши представления о веселье отличаются.
Да, да, парапланеризм.
— Да, верно. Ты скучная.
— Я не скучная! — восклицает она.
Я усмехаюсь и веду её вдоль берега — в сторону, не к воде.
— Тогда пойдём поиграем.
— Коннер, о чём ты думаешь?
Осталось только тёмно-оранжевое сияние уходящего солнца, остальная часть неба чернильно-чёрная, и я уверен, что сейчас около десяти. Моя ухмылка становится озорной, знаю, и красивые глаза Софи прищуриваются в подозрении.
— Доверься мне.
— Я доверяю. И это самая большая чёртова проблема, — бормочет она.
Чёрт, моя ухмылка продолжает увеличиваться.
Я прокладываю нам путь, пока дом не исчезает из поля зрения, но мы всё равно остаёмся на своей части пляжа. Свет полностью исчезает, тёплые цвета заката сдаются перед темнотой ночи.
Я кладу руки на бёдра Софи и подхожу ближе. Её грудь быстро поднимается и опадает, но я не могу сказать, от волнения или страха.
— Искупайся со мной нагишом, — шепчу ей в ухо.
— Что?! — восклицает она. — Коннер, ты сумасшедший!
Я ухмыляюсь, и на ум приходит мой старый ответ на это.
— Ты хочешь, чтобы я ответил банально или нет?
— «Только для тебя», — передразнивает она. — Нет, спасибо.
— Так войди в воду, — я отпускаю её и снимаю рубашку.
Её глаза скользят по моему телу, и она колеблется. Я не жду её. Снимаю джинсы и боксёры, оставляя их в куче песка. Замечаю, как открывается её рот, когда я забегаю в воду. К счастью, она всё ещё теплая, и я бегу, пока вода не доходит до талии.
Я ныряю и, всплыв, убираю волосы с лица. Софи нигде не видно, но... её вещи лежат в кучке рядом с моими.
Чувствую пальцы на задней части бёдер и поворачиваюсь как раз в тот момент, когда она появляется из воды. Софи откидывает волосы назад и улыбается, оставаясь в воде. Она снова исчезает и отплывает дальше.
Я направляюсь к ней.
— Ты сделала это.
Она пожимает плечами.
— Это вроде весело.
Я обнимаю её за талию и притягиваю к себе. Она легко поддаётся и, вставая, обнимает меня. Её голая грудь прижимается к моей, и ощущение её мягкой влажной кожи напротив моей будоражит мою кровь.
Чёрт, я хочу её. Прямо сейчас.
Я провожу рукой вниз по её спине и кончиками пальцев касаюсь её попки. Она слегка ахает, когда я миную ягодицы и проскальзываю между её бёдер всего в нескольких миллиметрах от её киски.
— Коннер, что ты делаешь? — вздыхает она.
— Ты обнажённая и влажная. У меня есть несколько идей, — я провожу губами вдоль её челюсти.
— Коннер! — смеётся она, задыхаясь, и крепче сжимает мои волосы.
Я смотрю в её глаза и улыбаюсь, видя, как возвращается искорка Софи. Я не мог понять и не замечал этого до отъезда. Но после возвращения Софи я понял, что в ней чего-то не хватало, и хотя эта её часть проявлялась в течение последних несколько недель, она обрела всю свою силу только тогда, когда мы оба сбросили груз со своих плеч.
И ещё эта искорка появляется только со мной.
Моя искорка.
Моя Софи.
Глава 27
Софи
— Тэйт, ты чёртов гений!
Я поднимаю взгляд от кофейного столика.
— Коннер! Следи за речью!
— Прости! — он прикрывает рот ладонью и смотрит на Милу.
К счастью, она слишком занята тем, что кормит Кролю бананом.
— Что происходит?
— Тэйт только что придумал, как мы сможем свободно выводить Милу, — Коннер взволнованно и широко ухмыляется.
Тэйт входит на кухню с почти такой же улыбкой на лице.
— Это просто. Все они хотят первыми опубликовать её фото. Если у них не получится его заполучить, то всё напрасно. Поэтому всё, что вам нужно сделать — лишить их этого шанса.
Я хмурюсь.
— Не понимаю.
— Фейсбук, — он торжествующе садится рядом со мной. — Вы выложите фото Милы и Коннера на фанатской страничке «Dirty B.». У нас около двадцати миллионов подписчиков, и когда они лайкнут фото, оно распространится, и никто из журналистов не получит знаменитый снимок «секретного ребёнка Dirty B.».
Я кладу телефон на стол и, открыв рот, смотрю на него.
— Тэйт! Это великолепно!
Он самодовольно улыбается.
— Такое случается время от времени.
Я смотрю на Коннера.
— Думаешь, это сработает?
Он кивает.
— У нас множество постов и сообщений с просьбой показать её. Как будто фанаты не верят в её существование. Мы можем опубликовать фото и сразу же выйти.
— Они все решат, что получили снимок, но фото уже будет в сети, — Тэйт барабанит пальцами по столу. — Эй, Мила.
— Да, Тэй?
— Хочешь картинку с папочкой?
— Катинку? — вздыхает она, её глаза загораются.
— Ага. Катинку, — Тэйт наклоняется вперёд. — Хочешь, чтобы мамочка была на ней?
— Мама катинка тоже, — она снова открывает ротик от удивления, прижимая ручки к щекам.
Я смеюсь над этим милым и удивительным выражением её лица.
— Меня не будет на фото.
— Нет, ты будешь, — говорит мне Коннер, буравя меня взглядом. — Вы обе будете.
— Катинку сейчас! Катинку сейчас! — напевает Мила.
— Нет, пока не умоем тебя, — я беру влажную салфетку и встаю. Я вытираю её личико, удерживая за затылок, когда она ёрзает.
Выкидываю салфетку, и Коннер поднимает Милу из стульчика. Я иду за ними в гостиную и сажусь на диван рядом с Коннером. Он усаживает Милу к себе на колено, её ноги свисают с одной стороны, затем обнимает меня, прижимая к себе.
— Готовы? — спрашивает Тэйт, поднимая камеру.
— А должны быть? — спрашиваю я.
— Да, — отвечают они с Коннером одновременно.
— Катинка! — кричит Мила. — Сейчас!
— Ладно, ладно, — вздыхаю я и устраиваюсь рядом с Коннером.
— Эй, — говорит ей Тэйт, — ш-ш-ш, и скажи мне «сыр».
— Сы-ы-ыр! — Мила широко усмехается.
Тэйт смеётся.
— Улыбайтесь.
Ему необязательно говорить это, потому что её «сыр» уже заставил меня улыбнуться. Тэйт делает несколько фотографий, затем подходит и выводит их на экран.
— Мне нравится третья, — говорю я. — На последней я будто страдаю от запора.
Коннер хмыкает.
— Ладно, мы возьмём третью.
Он передаёт мне Милу, затем подключает камеру к ноутбуку и копирует фотографию в папку. Затем открывает браузер и заходит на фан-страничку «Dirty B.» на Facebook.
Ого. Значит, он не шутил по поводу вопросов. У них сотни уведомлений и сообщений, и, похоже, все спрашивают о Миле.
Коннер пропускает их и прикрепляет фотографию к новому посту.
«Хей, Дивы!» печатает он.
— Дивы?
Тэйт пожимает плечами.
— Ты назвала их дивами, когда мы с Эйденом сорвали твоё бургерное свидание с Каем. Это слово к нам, вроде как, привязалось, поэтому мы переименовали наших фанаток в див.
«Это Коннер. Сегодня у меня особенный пост. Вы продолжаете просить у нас фото моей дочери, и я счастлив наконец-то представить её вам. Вы все великолепны, и мы хотим, чтобы вы увидели её первыми. Вот она, самая маленькая Дива, со мной и её изумительной мамой Софи. Это моя Мила».
Я нервно сглатываю, когда он нажимает «Опубликовать».
Он поворачивается лицом ко мне и нашей дочери.
— Всё. Сделано.
— Она больше не секрет, — шепчу я, пробегаясь пальцами по непослушным тёмным волосам.