— Конечно.
Мила хватает мой бейдж и играет с ним, пока мы идём за Аяксом. Я улыбаюсь, пока он проводит нас через охрану в большой шатёр за сценой. Как он и сказал, все парни сидят здесь, настраивая инструменты и ожидая нас.
— Папа! — кричит Мила, пытаясь вырваться из моих объятий.
— Эй, малышка, — он берёт её. — Ты хорошо себя вела?
Она кивает.
— Джордж.
— Ты разукрашивала Джорджа? — спрашивает он, и она кивает. — В какой цвет?
— Оанжевый.
— Оранжевый?
— Да. Оанжевый.
Коннер подмигивает мне. Мои губы неконтролируемо изгибаются в улыбке. Он неплохо справляется с детским лепетом для парня, который две недели назад не мог разобрать даже «замки».
— О, Тэй! Итара! Итара! — Мила хлопает в ладоши и заставляет Коннера отпустить её. Она подбегает к Тэйту, останавливаясь перед его гитарой. — Тогать?
— М-м... один раз, малышка, — произносит он неохотно. — Нежно.
Мила проводит пальчиками по струнам, и воздух наполняет низкий звук. Она хихикает.
— Он стал мягче, — говорит Коннер мне на ушко, наблюдая, как она делает это снова и снова.
— По всей видимости, Мила превратила вас, мальчишек Бёрк, в кучку кисок, — тихо говорю я.
— Только когда это связано с ней, — он обнимает меня за талию и опускает губы на мои.
Я хватаюсь за его рубашку и наклоняюсь к нему.
— Пять минут, парни, — произносит кто-то за шатром.
Все четверо признают это каким-то бурчанием или ворчанием.
— Как там снаружи, Соф? — спрашивает Кай.
— Никогда в жизни не видела столько людей в Шелтон Бэй, — честно отвечаю я. — Возможно, это небольшой концерт для вас, но серьёзно, вау. В городе невозможно припарковаться.
— Звучит правдиво, — говорит Тэйт, отрывая Милу от гитары и передавая её кому-то, кто отнесёт инструмент на сцену. — Почему бы нам не взять тебе мороженое, пока мы не начали?
Он берёт её за руку и ведёт через охрану к холодильнику.
— Мило с его стороны испачкать её, прежде чем вернуть, — бормочу я, наблюдая.
Коннер усмехается.
— Привилегия дяди, полагаю.
— Вы готовы? Где Тэйт? — спрашивает парень с гарнитурой и планшетом.
— Обязанности дяди, — отвечает Лейла.
— Где Дженна? — шепчу я Коннеру.
— Заболела, — отвечает он. — Она ушла на прошлой неделе. Её беременность — это паршиво. Мы наняли нового пиар-агента на этой неделе, с которым встретимся в Чарльстоне на нашем первом выступлении.
— О. Понятно.
Тэйт возвращается, держа за руку Милу, которая сжимает красный фруктовый лёд и безумно его облизывает.
— Наконец-то, — говорит парень, когда видит его. — Вы выходите через шестьдесят секунд, так что поторапливайтесь.
— Поняли, — отвечает Коннер.
Он быстро поворачивается и притягивает меня. Его губы решительно опускаются на мои, пробуя, дразня.
— На удачу, — шепчет он.
Я стою, ошеломлённая, когда он целует Милу в лоб и следует за парнями на сцену.
— Давай, — Аякс поднимает Милу и прижимает к боку, обращаясь прямо к ней, к её большому восторгу. — Пошли.
— Ты не должен нести её, — я спешу за ним, а Лейла за мной.
— Держу пари, я продержу её дольше, чем ты, — бросает он вызов. — И я выше. Она будет лучше видеть.
Он снова берёт и поднимает её над головой, усаживая к себе на плечи.
— Что ты делаешь? — смеётся Лейла.
Он оборачивается и подмигивает нам обеим.
— Свою работу.
Это поистине безумно.
Я думала, что понимаю, насколько любимы «Dirty B.», когда смотрела их концерты в интернете или по телевизору. Думала, что знала, насколько возбуждённые у них фанаты, насколько они громкие и насколько они боготворят парней на сцене передо мной.
Оказывается, я не имела ни малейшего понятия.
Все хотят подойти ближе. За последние полтора часа Карлос оттеснил от нас с Лейлой несколько групп фанаток. Все хотят быть настолько близко к «Dirty B.», насколько это возможно. Поклонницы хотят коснуться их.
Все четверо парней умеют работать с толпой, даже Эйден, который сидит за барабанами. Они прокачивают её до тех пор, пока восторг не достигает горячего апогея, передаваясь всем.
— Уф, — произносит Коннер в свой микрофон, стоя по центру сцены. — Это было классно. Ребята, вы действительно знаете все слова, да?
Толпа кричит.
— Ага, я так и думал. Как бы то ни было... — он проводит рукой по брови. Кто-то бросает ему полотенце. — Эй, спасибо! — он смеётся, использует его и бросает обратно. — Как бы то ни было, у нас есть кое-что особенное для вас. Хотите услышать?
Толпа кричит во второй раз.
— Что это было? Я вас не слышу.
И в третий раз крик.
— Ладно, думаю, они хотят услышать, парни, — он оборачивается к братьям. — Мне нужна помощь, — он подаёт знак, и прежде чем я что-то осознаю, Аякс уходит на сцену с Милой на плечах.
— Какого чёрта? — у меня падает челюсть, когда я вижу, как Аякс идёт мимо охраны.
Коннер кладёт микрофон на сцену, берёт Милу, а потом поднимает его.
— Славно, — он прижимает Милу к боку. — Привет, малышка! Познакомьтесь с моей дочкой, Милой. Мила, познакомься, ну, со всеми.
Толпа хором говорит: «Ах!». Я не ахаю. Интересно, во что он играет. Я смотрю на Лейлу, и она пожимает плечами, такая же смущённая, как и я.
— Можно нам пару стульев? — Коннер смотрит в сторону, откуда приносят два стула. Он сажает на один из них Милу, а сам приседает рядом с ней. — Посиди здесь, ладно? Не уходи.
Она кивает, сжимая Кролю.
— Хорошо, — он берёт свою гитару с края сцены и садится, настраивая микрофон. Опустив и наклонив стойку, он успокаивается.
— Так. Вы готовы?
Снова крик. Всегда крик.
— Ладно, — он кивает братьям.
Эйден четыре раза ударяет по бокам малого барабана, и затем вступают остальные, наигрывая музыку. Мурашки спускаются по моему позвоночнику. Чёрт, они пробегают по всему моему телу. Кончики пальцев покалывает, а когда Коннер начинает петь, когда появляется то протяжное звучание, что наполняет пространство вокруг меня, внутри меня всё сжимается.
Моё сердце колотится, и могу поклясться, что мои руки вспотели, хотя не знаю наверняка, потому что могу сосредоточиться только на Коннере и теплоте его голоса.
«Время проходит и чувства меняются,
Но разве ты не знаешь, что мы всё те же?
Я всё ещё хочу тебя, как и раньше,
Я всё ещё хочу тебя, как и ты меня».
Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вижу всё, что он чувствует. Я знаю, что эта песня для меня, как и любая другая, которую он когда-либо писал. Это для меня.
«Я отрицаю, потому что это ранит, я борюсь, потому что это сжигает меня,
Но я хочу всё, что ты можешь дать... дать мне...
Ведь вечность не будет такой же без тебя...
Это запретный выигрыш, бесконечная боль...»
Я сглатываю и обнимаю себя. Его слова укутывают меня, их честность почти заставляет меня задохнуться.
Лейла подталкивает меня.
— Разве это не то, над чем он работал в последнее время?
Я киваю, неспособная говорить. Ком в горле слишком большой, слишком вязкий.
Здесь, наверное, тысяча человек. Каждый из них кричит и танцует, но не я.
Единственное, что нас объединяет, это то, что каждый из нас прямо сейчас влюбился в Коннера Бёрка.
Но я влюбилась не в первый раз.
Эти бабочки в моём животе, бешеный стук сердца, быстрые, резкие вздохи — они не новы для меня.
Я влюбляюсь в него снова и снова.
«Вечность всего лишь мечта, нечто воображаемое.
Не отвергай меня, потому что это ранит, не борись, потому что это сжигает,
Ты знаешь, что хочешь меня,
Я подарю тебе всё, что могу подарить, если ты подаришь мне...»