— Просто попробуй, — я обхватываю рукой её щёку и поворачиваю лицо. Её глаза находят мои. — Попробуй, и если это будет слишком, я отправлю вас обратно, — я глажу большим пальцем по её щеке. — Пожалуйста, Соф. Я только встретил её. Я только вернул тебя. Не проси меня снова обходиться без вас.
Она разворачивается и кладёт голову мне на грудь.
— Куда вы отправитесь?
— Недалеко. Через месяц в Нью-Йорк — нашу самую дальнюю точку. Затем мы поедем в города среднего запада, направляясь на юг. Мы закончим в Новом Орлеане.
— Новый Орлеан? Всегда хотела там побывать. Папа обещал меня туда свозить, но никогда не выпадало шанса, — её голос затихает.
Я целую её в макушку.
— Я хочу, чтобы вы поехали, Соф.
— Когда вы уезжаете? — её голос немного срывается на слове «уезжаете».
— Через неделю, — я провожу пальцами по её волосам. — Мы отправимся в субботу утром, чтобы выступить в Роли, а затем в Шарлотт для концерта в среду.
— Что потом?
— Чарлстон. Видишь? Мы будем близко к дому.
Она кивает, но ничего не говорит. Я откидываю голову на спинку качелей, беспокойная энергия проходит через меня.
Оставлять её и Милу просто не имеет смысла. Не подходит. Мысль об этом кажется неподходящим кусочком паззла. Тем кусочком, который вы пытаетесь вставить, потому что он должен подходить, но никак не получается.
— Ладно, — шепчет она. — Но если это не сработает в Чарлстоне, мы уедем.
— Правда? — я наклоняю её лицо так, чтобы она смотрела на меня. — Вы поедете?
Софи поднимается и садится обратно, неустойчиво балансируя на качелях.
— Я не хочу, чтобы вы с Милой расставались, Коннер. Не так скоро.
— Теперь расскажи мне вторую часть причины, — рычу я, спускаясь, чтобы быть рядом с ней.
— Не имею понятия о чём ты, — её губы изгибаются, выдавая ложь.
Я провожу пальцем вверх по её боку, по изгибу груди и вверх по шее. Она покрывается мурашками, когда я очерчиваю линию челюсти, задерживаясь на нижней губе.
— Ты точно знаешь, о чём я, — грубо шепчу я, прослеживая изгиб её губ.
Она зарывается пальцами в волосы у меня на затылке.
— Ты должен напомнить мне о другой причине.
Я притягиваю её лицо и заменяю большой палец ртом. Грубо целую её, не заботясь о нежности, и она сразу же всхлипывает. Она придвигается ближе и одной рукой обхватывает меня за шею, а другой дёргает за волосы. Я перемещаю руку к её попке и сжимаю, а затем...
— Дерьмо! — я смеюсь, ловя её на себя, когда мы падаем с качелей на траву.
— Ради всего святого, Коннер! — хихикает она, поднимаясь и глядя на меня сверху вниз. — Ты даже поцеловать меня нормально не можешь?
Я переворачиваю её на спину.
— Звучит как вызов.
Я снова прижимаюсь к ней ртом, и мой язык мгновенно находит своё место в борьбе. Скольжу коленом между её ног, и она сгибает одну, потирая моё бедро. Она сильнее прижимается ко мне телом и издаёт крошечный вздох, который заставляет пульсировать мою кровь, усиливая мой стояк.
Скольжу рукой под её рубашку и накрываю грудь, потирая большим пальцем медленно твердеющий сосок.
— Теперь я вспоминаю, — выдыхает она. — Вот. Это довольно веская причина для того, чтобы поехать.
— Это единственная причина, — острю я, показывая сексуальную усмешку.
— Ха! Умный парень. Только я не поеду.
— Пока нет.
Эпилог
Софи
Не могу поверить, что делаю это.
Не могу поверить, что собираюсь отправиться в чёртов тур на автобусе и работать их временным PR-агентом, пока они не наймут постоянного.
Клянусь, это скрытый мотив Коннера. Несмотря на его отрицание, я думаю, что он врёт.
— Автобус, мама! — визжит Мила, когда я достаю её из машины. — Большой автобус!
— Конечно, детка. Хочешь покататься на большом автобусе?
— Да, — она пытается зацепиться за него.
— Ты не можешь играть с ним, Мила, — Коннер смеётся позади нас и, обнимая меня за талию, целует нас обеих. — Но зато сможешь жить в нём.
Она вздыхает с излишней драматичностью.
— Кроля тоже?
— Кроля тоже.
— И папа?
— Да.
— И мама? — она смотрит на меня.
— И мама, — подтверждаю я.
Как и должно быть. Мы втроём, так и должно было быть всегда.
Я знаю, что Коннер до сих пор не простил меня до конца, и это нормально. Он не должен. Я не держу на него зла, потому что теперь между нами есть доверие. Он верит, что я не сбегу, а я верю, что он останется верен своему слову и всегда будет хотеть меня.
— Ты не особо занята организацией, — грубо говорит Тейт, потирая голову.
Я опускаю Милу, и она бежит к Диане, стоящей у входной двери. Скольжу взглядом по Тейту.
— Ты забыл смыть помаду с шеи. А ещё ты пахнешь дешёвой шлюхой.
Он хлопает рукой по шее.
— Ты издеваешься?
— Держал бы ты руку на шее, если бы я издевалась?
— Ой, чёрт, — он растирает шею.
Я беру детские салфетки с заднего сиденья, делаю шаг вперёд и убираю его руку. Тру красное пятно на коже до полного исчезновения.
— Дерьмо. Мы добавили мать-наседку к нашей команде? — дразнит Кай.
— Очевидно, вы нуждаетесь в ней. И то, что я поеду с вами, — однозначно хорошая идея.
— Мы платили за это Дженне, — ворчит Тейт, — почему она взяла и забеременела, а?
Я игнорирую его глупый вопрос.
— Тебе нужна милая девушка, Тейт. И душ.
— Я приму душ, но от милой девушки откажусь, спасибо, — он вздыхает. — Вернусь через десять минут.
Он разворачивается и идёт к дому. Чёрт, не могу поверить, что он послушался меня.
— Собираешься найти ему девушку, Соф? — смеётся Эйден.
— Чёрт, нет. Не хочу, чтобы мне надрали зад, когда он продинамит её, — фыркаю я. — Но это не значит, что я не могу вбить эту идею ему в голову. Может, когда-нибудь он повзрослеет и прекратит бегать за каждой юбкой.
Все трое смеются, и я пожимаю плечами, когда Эйден и Кай забираются в автобус, держа в руках гитары. Коннер обнимает меня за плечи.
— Она будет скучать по маме.
Я смотрю на обнимающихся Милу и Диану.
— Знаю. Но по тебе скучать она будет ещё больше.
— Я бы скучал по ней, как безумный. Но ты понимаешь, что будет, если ты сядешь в этот автобус?
Я наклоняю голову назад, обнимая его за талию.
— Это значит, что я буду налаживать работу ваших жалких задниц на следующей неделе или что-то вроде того.
— И это тоже, — он ухмыляется. — Но нет. Момент, когда ты сделаешь шаг в этот автобус, будет означать, что ты полностью моя. И я могу сделать это, — он целует меня, — и это, — кладёт руки мне на попу, — и это, — его губы прикасаются к моему уху, и он шепчет: — Это означает, что я смогу делать сумасшедшие вещи, например, бросать тебя на кровать, срывать одежду и трахать всю ночь.
По мне пробегает раскалённая искра, наполненная похотью.
— Да. Это означает, что ты можешь делать все эти вещи, когда захочешь и где захочешь.
— Открытое приглашение трахнуть тебя где угодно? Я знал, что есть причина, по которой я влюбился в тебя, Софи Каллахан.
— Это потому что я невероятно привлекательная, Коннер Бёрк, — я накрываю его рот своим, — и ты влюбился в меня, потому что у тебя не было другого выбора.
— Чёрт возьми, не было. Ты моя, девочка.
— По-другому и быть не могло.
Заметки
[
←1
]
татуировки
[
←2
]
прим.: телешоу на телеканале FOX, смысл которого —соревнование на звание лучшего начинающего исполнителя в США.
[
←3
]
«Уловка двадцать два» гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим»