Он поднялся и двинулся на меня, вытянув дрожащую скорченную руку. Пальцы парня тянулись к моему горлу. Я слегка сдавил его запястье и оттолкнул прочь. Лаборант перелетел через кресло и врезался в стол у стены. На пол посыпались скляночки и колбочки.
— А вот это вы зря, — раздался мягкий голос за моей спиной.
У меня в голове ревела буря из дурного сна. Возможно, поэтому я и не заметил появления новой фигуры.
— Дима — прекрасный специалист. Можно сказать, единственный в своем роде. Час его работы приносит стране миллионы долларов, и в разработках психоделиков ему нет равных на нашем континенте. Таких людей на руках надо носить, а вы его, как куклу, бросаете.
Я медленно повернулся к двери. Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти. Очевидно, он и был хозяином этой богадельни, которую майор назвал «карантином». В нем чувствовалось какое-то врожденное превосходство. Один взгляд — и тут же ясно, кто есть кто. Но больше всего меня поразили его глаза, смотреть в которые можно было часами. Смотреть, не думая ни о чем, забывая о том, что происходило вокруг. Смотреть, не думая… ни о чем…
Встряхнув головой, я отступил на шаг. Мне не понравилась эта необычная слабость в ногах и отсутствие мыслей. Мужчина снисходительно усмехнулся.
— Перенесите коллегу в кресло. Он часто злоупотребляет опытами на себе, но это достойно уважения. Помните Луи Пастера? Старик тоже кололся всякой дрянью. Но именно этим он и заслужил свое место в анналах истории.
Я подошел к лаборанту и, приподняв его, усадил в широкое кресло. В принципе, что бы они тут ни делали, меня это не касалось.
— Я — Доктор, — представился мужчина. — В нашем институте многие предпочитают обходиться без имен и фамилий. Я тоже следую этому правилу. Так что Доктор, и все. А теперь давайте пройдем в мою берлогу. Посидим, попьем чайку, поговорим.
Берлогой оказался уютный кабинет. И действительно были чай и милая беседа. Доктор задавал вопросы, я говорил «да» или «нет», и если ответ не вмещался в одно из этих слов, в разговоре наступала пауза. Он какое-то время ждал моей реакции, а затем, устав от молчания, начинал расспрашивать о чем-то более конкретном.
— Мне по душе ваша немногословность, — сказал он, в конце концов. — Обычно это тревожный симптом, но в вашем случае за интеллект волноваться не приходится. Первый тест вы прошли превосходно. Причем, молодой человек, вы удивили многих. Без подготовки, при слабом стимуляторе, вам удалось достичь результатов, о которых другие и мечтать не смеют. Кстати, как прикажете вас называть?
— Марк.
— Итак, Марк, поговорим начистоту. Мне поручили проверить вашу пригодность к работе в службе безопасности. Мой ответ: годитесь на все сто. Однако если наши специалисты не ошибаются, и их ожидания найдут дальнейшее подтверждения, вас ждет кое-что поинтереснее охранной вышки и заградительных рубежей.
Он поднес к губам ложечку с вареньем и, смакуя черничный вкус, на секунду закрыл глаза.
— Наше подразделение называют «карантином», но будет лучше, если вы начнете рассматривать мою епархию, как отдел кадров солидного оборонного предприятия. Договорились?
Я кивнул. Он с улыбкой налил мне еще одну чашку чая.
— В таком случае разрешите представиться: начальник отдела кадров. Почему же, вы спросите, меня называют Доктором? А потому, мой друг, что вместо бумажек и личных дел я перелистываю тайные мотивы и желания людей. Меня интересуют ни даты и сроки, а внутренний мир моих подопечных. И смею вас заверить, если мне там что-то не нравится, у меня под рукой имеются средства для быстрой и эффективной психической коррекции нашего будущего сотрудника. Надеюсь, вас не смущает такое словосочетание, как «промывка мозгов»? Вы не против этой необычной процедуры?
В глазах Доктора сверкнули насмешливые искорки. Но я встретил его колючий взгляд с равнодушным спокойствием. Нашел, чем удивить. Он просто не знал кадровиков нашей школы. На выпускных экзаменах мою группу провели через допрос третьей степени. У меня потом на двух пальцах слезли ногти, и остался шрам на спине. И никто тогда не извинялся перед нами за «необычность» этой процедуры.
— Так вы не возражаете?
— Нет.
— Очень хорошо. А теперь постарайтесь быть более разговорчивым.
Его голос приобрел холодный требовательный тон.
— В своем недавнем сне вы оказались в критической ситуации. Скажите, что произошло? Мои сканеры видели рухнувший дом, гибель людей и какой-то грузовик.