Волхв встрепенулся и с прищуром посмотрел на Олега Дуковича.
— А есть ли у тебя в роду волхвы?
— Отец мой всем известен, да и матушка моя из семьи волхвов. Многим премудростям учила меня бестолкового.
— Посмотри на Алеся.
— Что на него смотреть? Пьянь заморская.
— В том твоя вина. Не тем взором смотришь.
— Знает, конечно, много. Карту мне нарисовал чудовную.
— Покажи мне карту, — попросил Ведислав и, развернув пергамент, долго всматривался в очертания материков. — Странная карта.
— У моего отца несколько карт. Все по-разному нарисованы. Верить картам нельзя. Меня матушка учила да говорила: верь только себе.
— Не доучила тебя матушка. Злой ты. К мастеру не проявил уважения, а мог бы с толком поговорить с ним. Сей человек — кузнец, каких нет ни здесь, ни в Волыни. От него зависит, будет ли тебе слава.
— Да ладно, пресветлый. На себя да на витязей только надеюсь.
— Какой ты упёртый? А мне померещилось, что Вещим Олегом тебя назовут когда-нибудь. Видно, не судьба. Сменил бы ты своё прозвище. Не Страшилой, а Грозным вели себя звать. Ладно, забирай деньги. Вижу, злой ты на всех. Крепкое вино обычно водой разбавляют; так и тебе не помешало бы к своей злости добавить просветления. Как Алесь проспится, поговори с ним. Он тебе объяснит, куда идти за медью. Все три лодьи возьмёшь. Люту уже ведомо про мои затеи.
Роптал в душе Алесь на своё бездумное поведение, но рака, а точнее, сивушная отрава, подействовала, и он надолго забылся в глубоком сне.
В устье Днепра никто их не ждал, и Страшила заявил:
— Рановато мы прибыли. Хорьки, верно, других ныне грызут.
Лишь на двух однодеревках, которые волхв пренебрежительно назвал 'моноксилами', рыбаки вытягивали сети.
У первого порога, судя по кострищам, дневали и ночевали сторожа. Они живо оседлали лошадок и умчались. День спустя встретили уличей. Но то были друзья Лютобора, прибывшие получить горячо вожделенную ими раку. Получив несколько бутылей горячительного самогона, уличи оставили Лютобору в помощь людей для волока большой ладьи. После волока пришлось смолить «корабос» типа «хеландия».
— Добрая лодья, — молвил волхву Борислав, кормчий и сменщик Кнута. Осмотрев «корабос», выдал экспертное заключение: — Будет вам служить много лет.
Бывшего раба поразило безлюдье по берегам Днепра.
— Где же люди? — спросил он у Страшилы.
— Хазарам ведомо то. Одни лишь уличи бьют их. Иногда.
Алесь, проспавший почти сутки после убойной по воздействию раки, словно заново родился и внимал всему, что рассказывали на борту. А поведали ему многое и о жизни на родине, что на закате, и о трудностях на новых землях, о богах и богинях, о праздниках и обычаях, о славном городе Менскине и Великом князе Вилькине, который построил град Тетеров, завоевал земли диких данов, свеев и норманнов и ходил морем воевать сарацин…
Мимо Киева прошли весело, с попутным ветерком. Оскольдов люд им не грозил, как обычно, с берега. Киев-городок выглядел опустевшим. Оскольд, по догадке Страшилы, ушёл на дальние промыслы за живым товаром и данью:
— Рахдониты живой товар требуют. Спелись русины Оскольда с рахдонитами!
Не знал Алесь значения этого слова, а потому спросил:
— Кто такие рахдониты?
— Гости. Из жидов.
ГРАД ЛЮТИЧ
Порешав вопросы на 'планёрке' со старейшиной селища и троицей могучих мужиков, с довольным видом воспринявших новое для них звание 'бригадиров', Алесь указал им на свой выбор из принесённых образцов белого камня, глины и песка. Старцы селища, незвано-непрошено пришедшие на планёрку, одобрительно покачали убелёнными головами. Поглаживая бороду, один из старцев растолковал молодому человеку, что некогда они добывали и обжигали белый камень и что сие дело им известное: строили некогда башни и каменные дома в городе, краше которого нет во всём мире. Называли они его на свой лад: не ВСлынь, а ВСлин. Когда Алесь начал было разъяснять, почему он выбрал самый белый из камней, и толковать о процессах при обжиге, старцы возмущённо затрясли бородами и, поставив ему диагноз 'зелен молодец', ткнули указующими перстами на старейшину и 'блягодиров':
— Их учи! Таксама зелёны, но способны не токмо трясти удом.
Приятна на слух речь велетабов: нет в ней обилия шипящих и дзеканья радимичей!
'Блягодиры' с бригадами отправились на работы: добывать и обжигать известняк, да возить песок, а Алесь засмотрелся на реку с холма, на котором селище уже опоясалось деревянными стенами: чуден Сож при всякой погоде, неприступен станет град Лютич для Оскольдовой руси и хазар, а его каменные стены сохранят первое поколение переселенцев, и не прервутся традиции, знания и навыки.