— Волынь красивый город?
— У нас улицы не деревом покрыты, а в камень одеты, песочком посыпают. А ежели грязь у дома, так на позор могут выставить хозяйку дома, если в её конце не чисто. Да и города, где всё из дерева, — диво дивное да загляденье.
Уставившись в лунку, Алесь думал о печальной судьбе Волина, торгового и промышленного центра союза словенских городов. Как Китеж-град, он ушёл, а точнее, уйдёт под воду. А возможно, он и стал прообразом Китеж-града.
Вытащив лосося на лёд, Алесь встал, распрямил спину, взглянул в сторону берега. На фоне скал и заснеженных деревьев под слепящим солнцем на берегу красным цветом выделялись подготовленные к зимовке и окрашенные осенью крутобокие купеческие ладьи, а поодаль — боевая русская ладья и драккар, трофей, добытый после битвы ватажки Кнута со свеями. На свою погибель устремился местный конунг со дружиною ратников вслед за русами. Для покраски вытащенных на берег судов и кораблей, князь Алесь заготовил краску. Закупив льняное масло у свеев, он приготовил и грунт и краску тёмно-красного оттенка, которой покрасили ладьи и корабли. По его подсчётам выходило, что флотилия сможет за раз вывезти более, чем четыреста тонн меди.
Сидя у лунки, Алесь вспоминал минувшую осень. Она выдалась благодатной во всех отношениях.
Руда, выломленная тремя мощными взрывами, конечно, содержала пустую породу. Бригада Борислава разбивала куски руды и отделяла богатую породу, содержащую медь, а затем измельчала её для плавки в шахтных печах. Богатую руду под внимательным оком Алеся проплавляли в печах, получая в результате штейн, а затем вновь плавили в печи и получали чёрную медь. Алесь снимал пробу, опуская в расплав конец железного меча. Если на мече застывала тонкая плёнка чистой меди, он давал команду — и его бригада прекращала нагнетание воздуха мехами, выгребала горячий уголь, а затем, для ускорения остывания расплавленной меди, поливала медь водой. Остывший с поверхности и затвердевший кусок меди вытягивали кузнечными щипцами и тут же, пока медь ещё горячая, подвергали формовке ударами тяжёлого молота. Над всеми печами по схеме, придуманной Алесем, его бригада устанавливала отводящие системы для сернистых газов и их восстановления до элементарной серы.
Так и работали изо дня в день, дыша ядовитыми газами, проникавшими сквозь увлажнённые повязки. Свеи из деревни и окрестных хуторов доставляли русам козье молоко и радостно улыбались: они впервые получали за него плату. Сульфидные и сернистые газы с мышьяком пока не доставляли им проблем. Глядя на их улыбающиеся лица, Алесь думал: «То ли ещё будет! Скоро сами или под руководством Кнута начнёте плавить медь. Тогда надышитесь газов».
Уменьшавшиеся кучи богатой руды вызывали беспокойство и сомнения, и Алесь отправился на разведку. На склоне горы, принадлежавшем Агнарру-убийце, нашёл трещины, глубоко уходящие в глубь массива. За опустевшим хутором Агнарра не было ни единого селения, а потому Алесь заложил в расселину мощный заряд. Взрыв выломал изрядную часть скал, а куски породы обрушили крышу опустевшего дома. На образовавшемся участке металлург нашёл жилу с золотом. Драгоценный металл в жиле распределялся неравномерно, кустами или столбами. Поручив Страшиле, вникшим в тонкости дела, выплавку меди, и не раскрывая тайны, Алесь соорудил мастерскую на другом склоне горы и две недели выплавлял золото. Слитки драгоценного металла перенёс в мешках в большой дом и, уложив их под своим ложем, объявил, что в мешках образцы, надобные для будущих работ. «А говорили, что на Руси монет из золота не было в обращении. Скоро будут. Отольём и отчеканим» — с такими мыслями он вернулся к медеплавильным делам.
Месяц спустя, оглядывая объёмы медных слитков, разделённых на четыре части, Страшила молвил: «Хватит, Алесь. Всю гору не переплавим. Не возьмут ладьи боле этой меди. Как уложим её на поддон да подтоварье, так и лишняя останется».
— Хватит, Алесь! Иль ты собрался всю рыбу здесь выловить? — услышал князь голос Страшилы.
Сгибаясь под ношей из связок крупных рыб, они вышли на берег, миновали ладьи и по протоптанной дорожке дошли до большого дома, где и сгрузили ношу на снег, рядом с кухней Кока. Кок взволнованно сообщил им о прибытии конунга Олафа Инглинга с десятком воинов. Все верхом. Прибывший конунг жаждет побить Кнута.
Князья обежали вокруг дома и увидели спешенных ратников и конунга в шубе поверх доспеха. Конунг, скинув шубу, для вящей достоверности нацепил на обнажённую голову корону. Кнут и прибывший конунг орали друг на друга, и князьям стало ясно: без поединка не разойдутся.