– Знаешь, Джонни, она могла умереть от этого заикания. Я это чувствовал, поэтому и повез ее… Что ты так смотришь?
– Угадай.
– Джон, у меня не было выбора, она мне чуть руку не откусила…
– Ну да…
– А все-таки красивый вид. Такая высокая скала… Надо же, как неудачно получилось. В лепешку… Кстати, спасибо, что залатал, Джонни. И меня, и скафандр.
– Тебя еще нужно проверить и взять анализы, она укусила до крови… Зачем ты так далеко ее запульнул?
– Ты же знаешь, у меня второй юношеский про регби… Мы все еще можем спуститься с обрыва и взять образцы останков…
– Нет. Надо стереть следы нашего пребывания на этой планете. Ты догадываешься, что с нами будет, если эта история вскроется? Навсегда забудь о том, что ты здесь натворил. А я буду до конца своих дней верить, что это экспериментальный кокос двинутого ученого.
– Мы могли бы соврать…
– Нет, Фрэнк, у нас не та репутация… Нас сразу заподозрят. Тем более врать ты не умеешь, на первом же детекторе лжи расколешься.
– В конце концов, мы можем уничтожить останки?
– Ты правда готов пойти на такое? Нет, предлагаю аккуратно навести Дженис и Питера на эту планету. Пусть они обнаружат эту био-лужу и возятся с ней… Кстати, как твое заикание?
– Слушай… А ведь прошло! Я так сильно испугался, когда оно укусило меня… Хоть что-то хорошее!
– По-твоему, в этой ситуации есть что-то хорошее?
– Ты не представляешь, как тяжело жить с заиканием…
– Это точно. А еще я не представляю, как можно быть таким идиотом…
Так они и ушли. Так будем же благодарны нашим предкам. Мы несем в себе их гены, мы есть новое звено эволюции – новый вид.
Канули в лето
Мария Леснова
У меня всегда хорошая погода. Ну, почти. Июньский теплый вечер. Сверчков иногда забываю отключить, и они в режиме нон-стоп стрекочут. Но это мелочи. И участок самый лучший: ёлки, валежник, разнотравье, а не традиционные фонтаны, дорожки из гравия, бассейны. В свое время позабавил пенсионного менеджера своим проектом – такое обычно не заказывают. Никаких тебе морских берегов, апельсиновых рощ и белых пароходов на горизонте. Пруд с лягушками, сруб и баня.
У Савельева, к примеру, – джунгли. Но у него и дотации большие: он сорок лет на оборонку трудился. Но мое мнение: стерильные джунгли – не джунгли вовсе. У него там все «по красоте»: безопасно, ночи нет, только легкие сумерки, милые чистенькие обезьянки, молчаливые какаду и черные пантеры возлежат на деревьях. Сам Савельев каждое утро устраивает фитнес-марафон: бегает от тигра, иногда от слона. Обязательно звонит мне перед пробежкой: «Пожелай мне удачи в бою и не остаться в этой траве». Я ему: «Но пасаран!» Не понимаю, как у него сердце еще не выскочило. Но у нас же все под контролем пенсионного медуправления. Савельеву можно от слона бегать. А вот мне – грибы собирать. Ставлю обычно программу «микс»: это когда белые не через каждые пятнадцать минут, а непредсказуемо.
Через забор – Игнашевич. Вот там почти всегда дождь. Причем самый противный – ноябрьский. Игнашевич пенсию в первую неделю тратит на какие-то затратные квесты, нам не говорит на какие, а потом до конца месяца ему за неуплату коммуналки дождик врубают. Сидит печальный в резиновых сапогах на крыльце дома и курит под зонтом. Мы ему с Савельевым пару раз скидывались на солнышко, но это бесполезно, Игнашевич опять идет играть в героику, где мочит инопланетян или еще кого-то. Ну, это мы так думаем. Не на баб же он тратит. Мы бы знали.
Так сложилось, но в нашем пенсионном поселке почти все по одному. Где-то на границе есть пара. Но, поговаривают, они там ругаются через день. Я бы тоже с ней ругался – видел я этого «помощника по хозяйству» у жены. Ходит волосатая молодая горилла по кухне, образно выражаясь. Пусть и робот, но неприятно. Хотя Савельев говорил, что «помощник» появился после «внучки», хорошенькой такой японочки.
Вот мы с Савельевым регулярно посещаем Миледи, по накладной – Ирину, милую женщину-робота с выбитым номером на плече. В принципе, мне хватает. Можно, конечно, вызвать кого-то поновее. Но, если честно, лень. И денег жалко.
У Миледи не участок, а апофеоз ландшафтного дизайна с прудом посередине. И лилии цветут. Савельев в шутку меня обычно спрашивает после визита: «Есть еще в графском парке старый пруд?» И ржет. Савельев, конечно, повернут на старорусском искусстве, цитирует к месту и нет, но живет сам в джунглях. Такой вот парадокс.
У Савельева с женой какая-то мутная история. Похожа на мою. Моя как на пенсию вышла, сразу включила программу личного психологического комфорта. На деле это значило «развод и девичья фамилия». От совместного поселения она отказалась, запустила долгоиграющую симуляцию. Я видел файлы. Подсмотрел. Отель в горах, снежные заносы, она там управляющая, цокает черными шпильками по мраморным полам, ворует и попивает дорогой коньяк хозяйский у гигантского камина, он ее ловит, наказывает там по-разному, одним словом, бабская чупухня. Я развод мгновенно подписал после этого. Медуправление тогда мне направило «помощницу по хозяйству» – улучшенную копию моей жены в молодости. Не помню точно, но, по-моему, я ее сломал. Точно сломал.