— Это что, был перенос отдельных предметов, находящихся в непосредственном контакте с другим? — Отупело произнесла я.
— Ну да. — Показательно бодро произнес Лекс, явно рассчитывая, что нервный тик правого глаза я в темноте не разгляжу.
— Идиот! — Взвизгнула я. — Кретин слабоумный! В девяносто девяти случаев из ста люди конечностей лишаются! Ты же мог без рук остаться! Ты же… — Я еще что-то орала, испуганно прижимая руки к груди в подсознательно защитном жесте.
Лекс покорно кивал на каждое мое слово и осторожно снимал кольцо с пальца, то словно не хотело расставаться с моей конечностью и упрямо сжимало объятия. Когда усилиями диона, до полного освобождения осталось совсем чуть-чуть, Лекс совершенно спокойным, уверенным тоном произнес:
— Успокойся. Ты же целительница, вот и исцелила бы меня.
— Угу. Если бы лапки нашла и сама очухалась. Сейчас, да?
Дион кивнул, резким движением сорвал серебряный обруч и одновременно зажал ладонью мой рот.
Это он правильно сделал. Возвращение было болезненным, тело скручивало судорогами, из горла рвался крик, но надежно глушился Лексом. Если бы не он, вся охрана сбежалась бы как по тревоге. А так, всего лишь маленькая вечность агонии и я смогла сжав зубы, попытаться встать. Лекс не разрешил, заставил улечься на холодный пол и долго растирал мои скрюченные болью пальцы. Только когда я перестала скулить в ответ на каждое прикосновение, он поднял меня на ноги и заставил сделать пару кругов по камере.
Постанывая при каждом шаге и закусывая губы, я все-таки умудрилась хихикнуть.
— Что? — Лекс аккуратно, почти незаметно поддерживал меня под локти.
— Помнится ты точно так же гонял меня по поляне в первый день нашего путешествия.
Дион ничего не сказал, но я затылком почувствовала, что он тепло улыбнулся.
Что ж, если мы еще способны радоваться чему-то в такой ситуации, то все должно быть хорошо. Все просто обязано быть хорошо, осталась лишь самая малость: выбраться из темницы живыми и с полным комплектом органов. Простая задача, правда?
Три тысячи триста восемнадцатый год от Великого Разделения. Тридцатый день третьего месяца лета
Поле, усеянное телами, вызвало у Ювентания тоску, этакую неприятную ностальгию. Бредя среди живых воинов империи и мертвых гшерцев он надеялся не найти тех, кого жаждал увидеть. Узреть воочию, убедиться, что с сумасбродными детьми ничего не случилось и выпороть как давно следовало обоих. Сначала старшего, нет… все-таки младшую. На неё еще можно было оказать хоть какое-то влияние. Старшего же, отчаянно-авантюрного и самоуверенного исправит, наверное, уже только могила….
— Господин волшебник! Господин волшебник, — подбежавший парень был среди тех, кто прибыл на подмогу в Димор, но застал лишь безжизненное пространство утоптанной земли, — господин волшебник… мы там… нашли… один. — Парень бежал быстро, говорил медленно и почему-то вызвал у Магистра желание отвесить пинка.
Ничего не говоря, Ювентаний двинулся в сторону, откуда прибежал посыльный. Искали они в этом поле живых, но основной целью была парочка детей, нуждавшихся в хорошем воспитании. Идти не хотелось, казалось бы давно позабытое, чувство тревоги вполне привычно поселилось в груди. "Дети", обычно презрительно тянул Эвер когда младшее поколение чего-нибудь отчебучивало. Старый гад основательно облегчил себе жизнь, избавившись от собственных детей. Ему теперь жилось беззаботно, а вот Ювентаний чувствовал, что скоро станет совсем белым, потому что шустрая парочка племянников явно целеустремленно доводила его до седины.
Впереди показалась довольно большая расчищенная площадка, в центре которой, склонившись над чем-то, находились трое. Военные целители все еще водили руками над телом, а генерал Италер уже отряхивал колени от земли и задумчиво смотрел в землю. При приближении мага все расступились и тихо отошли, рядом остался лишь Италер, как самый закаленный в сражениях.
— Исправился…. — Само собой вырвалось у Ювентания при взгляде на тело племянника. Вирлан лежал с закрытыми глазами, на лице его застыла довольная улыбка и если бы не торчавшая из груди тонкая пластина золота, можно было бы подумать, что мальчишка прикорнул, умаявшись за день. — Он так и лежал?
Генерал прочистил горло, и буркнул:
— Целители глаза закрыли.
— Значит, мертв?
— Мертв. — Кивнул Италер.
Ювентаний вздохнул, помассировал уставшие глаза и без эмоций спросил: