— …и с тех пор, — вещал дион могильным голосом, — бродит в этих краях немочь бледная до крови нечисти жадная, пожары устраивает, да набеги всяческие.
— А вместе с ней ходит длиннохвостая лохматая образина и зубы скалит. — Огрызнулась я, швыряя в гнусно хихикающего диона первый попавшийся под ноги ком из сухих веток и земли. — Нашел время розыгрыши устраивать.
— А что мне, со слезами на глазах в землю закапываться? — Невозмутимо поинтересовался Лекс, с отвращением на лице вытаскивая из волос влажную грязь с налипшим на неё мусором. — Иногда, Рия, твое чувство юмора спит слишком крепко.
— Зато твое страдает хронической бессонницей. — Огрызнулась я. — Лекс, это не смешно. Мы же не кондитерскую грабить идем, как-никак.
— Если бы ты хоть раз попала пекарше под скалку ты бы не говорила с таким пренебрежением о кондитерских. — Фыркнул парень, поворачиваясь ко мне, чтобы подсадить на очередную преградившую путь стенку. Его взгляд коснулся моего лица, дион ощутимо вздрогнул и невольно буркнул: — Страшна как та пекарша, на которую мы мешок муки уронили. — И уже явно обращаясь ко мне: — Рия, а ты долго еще будешь такой… кхе… аристократически бледной?
Я презрительно скривилась и рыкнула:
— Наслаждайся, милый, моей луноликой красотой, пока есть возможность. Где ты еще увидишь девушку с таким нежным цветом лица?
— Ты больше на утопленницу смахиваешь. — Честно признался Лекс, и быстро добавил: — Могу извиниться, если тебе от этого легче станет.
— Гад. — Беззлобно вздохнула я, отряхивая колени. — Ты уверен, что нам наверх?
— Уверен. Оттуда открывается потрясающий вид на Дортанту, а под обрывом и вовсе картинка загляденье. Дело в том, что несколько лет назад, обрыва еще не было, вместо него имелся выступ, с расположенным на нем смотровым пунктом. В один прекрасный день выступ под тяжестью разросшихся построек поехал вниз и рухнул, разрушив часть стены и несколько бараков. Подойти с боков по просматриваемой территории к этому нагромождению земли и каменных блоков невозможно, а вот спуститься с обрыва хоть и сложно, но вполне реально.
— Другой дороги нет? — На всякий случай спросила я. Не то чтобы меня не устраивал данный вариант, просто хотелось знать альтернативы на случай стремительного стратегического отступления.
— Другая дорога есть всегда. В нашем случае это самая безопасная на предмет столкновения с агрессивно настроенными местными обитателями.
— А обратно как? — Продолжала любопытствовать я.
— Посмотрим. — Пожал плечами Лекс. — Если удастся провернуть все тихо-мирно на что я надеюсь, но в чем сильно сомневаюсь, то сквозь западные ворота и в быстром темпе пешком до болот. Это идеальный вариант. Для вариантов приближенных к жизни остается еще два пути: один через подземелья, другой — с воплями, грохотом, ревом пламени и прочими эффектами сквозь восточные ворота, через кладбище и до Данийского склона, а оттуда до графства Караф. В тех краях сейчас должно быть спокойнее чем в Диморе. Во всяком случае будем на это надеяться.
— Будем. — Согласилась я, вскарабкиваясь по искореженному поваленному дереву наверх как по лестнице. Лекс предпочел миновать каменную преграду привычным уже альпинистским способом, не доверяя иссохшей деревяшке. Подняв голову, я смогла полюбоваться на звезды, посверкивающие сквозь решетку веток. Ночь полностью вступила в свои права.
— Посмотри лучше под ноги. — Посоветовал Лекс, слегка придерживая меня за пояс. Я послушно опустила взгляд и непроизвольно отшатнулась. Полетели вниз комья влажной земли и затерялись на рыхлом фоне склона. Следы оползня были явными даже по прошествии нескольких лет и легко различимыми даже в темноте. От просторной некогда площадки остался небольшой, площадью метров двадцать, огрызок густо поросший колючим кустарником, соперничающим с оставшимися деревьями. Мощные стволы, покрытые бархатом мха и жесткой щеткой лишайников, стояли так близко друг к другу, что в первый миг действительно казалось будто бы лес больше чем есть на самом деле. За четкой границей обрыва упорядоченность резко сменялась на хаотичность разбросанных по всему склону искореженных и поломанных стволов деревьев. Некоторые торчали хищно скрюченными корнями вверх, иные, полузасыпанные, сухо шелестели чахлой листвой. Ближе к подножию из земли торчали, белея в темноте подобно обглоданным костям, обломки стен и каменного забора. Совсем внизу, там, где завершила свой путь волна грязи и камней, из темной массы торчали крыши погребенных бараков и два этажа накренившейся смотровой башни, мрачно зияющей чернотой в бойницах.