— К дионам, скорее всего, их крови в нас несравненно больше. Но…
— Но, если принять во внимание еще и тот факт, — перебил меня сонный Таний, которого как-то неожиданно потянуло на откровения, — что отец ваш живет в Дионе не одно тысячелетие, и пережил рождение не одного, и даже не двух наследников, то можно предположить что вы самые что ни на есть настоящие кайлары.
— И что мешает не предположить, а подтвердить?
— Да множество фактов! Во-первых, откровенно враждебные отношения с пространственной магией, во-вторых, я понятия не имею подвержена ли кровь Вечных изменениям и, в-третьих, — учитель несколько замялся, словно размышляя говорить или нет, — среди дионов не рождалось ни одного Магистра. Эта раса более приспособлена для военных действий, чем пресловутые эльфы Ночи. Возможно потому эти ушастые так и не решились вступить в открытую конфронтацию с дионами.
— Я помню, что самые сильные маги и большинство Магистров рождаются среди людей, но ты же сам сказал, что доля людской крови в нас очень мала.
— Вот именно, и….
— А ты уверен, что она, эта доля, вообще есть? — Перебила я Мага. Тот чему-то усмехнулся и пояснил:
— Уверен. Именно она и делает нас родственниками, довольно дальними, и самыми, как ни смешно, близкими. Чтобы ты не утруждала себя глупыми вопросами, скажу сразу: та самая графиня Нельферия приходилась мне троюродной тетушкой. Но ты меня перебила, а сказать я хотел следующее: с учетом вашей родословной сама возможность рождения сильных волшебников была довольно призрачна, а уж появление на свет Магистров Света и Мрака, да еще в одном поколении и вовсе чудо.
— Это хорошо? — Взгляд Ювентания изменился, теперь в темно-зеленых глазах на юном лице отражались прожитые века, старческая тоска не коснулась их, откровенно-обескураживающая мудрость не ослепляла…. просто имело место быть отражение жизненного опыта. Взгляд был холодным и твердым как лед, решимость и способность добиваться желаемого — вот, пожалуй, самые яркие компоненты странного коктейля, но не это заставило меня поежиться. Таний был абсолютно серьезен, ни одной искры смеха всегда сверкающих в его взоре не засвечивали те опыт и бездну веков, что раньше скрывались за плотной завесой беспечности пополам с нахальством.
— Время решит. — И голос под стать взгляду: уверенный, с властными нотками.
Видимо Ювентаний решил, что хватит с меня потрясений, и тихо пожелав своим обычным чуть насмешливым тоном спокойных остатков ночи, растворился в темноте коридора. Я дождалась щелчка замка, и на цыпочках пошла к Вирлану. Уснуть мне все едино не удастся, а вопросов много. Да и с какой такой стати братец должен спокойно храпеть в подушку, когда у меня в комнате сквозняки гуляют, с подоконника течет, а за стенкой гремит толи ветер, толи упырь какой-то?
Особняк удручающе скрипел и жалобно стонал, встречая атаки непогоды; паркет под ногами же наоборот стоически молчал лишь изредка недовольно покряхтывая, принимая напор каблуков. Из-под дальней двери опасливо выбивался свет, непроизвольно закладывая все еще не спящего хозяина дома, к которому я и направлялась.
На тихий стук с двери отвалился декоративный элемент и выглянул Вирлан. Он был уже без уличной куртки, на его черной рубашке светлело белое пятно. Точно такие же светлые полосы произвольно расположились на руках и лице брата. От удивления я задала совсем не тот вопрос, что собиралась:
— Ты чем занимаешься? — Вирлан звонко чихнул, шмыгнул носом и отсутствующим взглядом вперился в стену за моей спиной.
— Сплю. — Глухим голосом произнес он. — Вернее пытаюсь. Тебе что-то надо?
— Поговорить.
— Аудиенции исключительно после рассвета и дачи взятки в виде завтрака. — Вирлан попытался захлопнуть дверь точно так же, как только что закрыл глаза. Ага, как же! — Ну чего тебе? Видишь за окном чернота? Так вот, это не грязь! Это просто ночь на дворе, а ночью люди спят.
— Мы с тобой не люди. Мы с тобой не пойми кто….
— Рассказал-таки? — Приподнял левое веко Вирлан. — Вот ведь старый веник, не мог хотя бы до утра подождать. Кстати, а ты не подождешь? — В приоткрытом глазе появилась мольба. — Часиков десять?
— Ну Вирлан! У меня не так уж много вопросов….
— Сестренка, милая, любимая, обожаемая, единственная! — Гнусаво завел шарманку сонный некромант. — Не нервируй старшего братика, пока тот не вспомнил о своем побочном заработке, допускающем устранение таких вот милых, любимых, обожаемых и единственных родственников. Спокойной ночи, бодрого утра, доброго дня…. в общем, меня не беспокоить я впал в спячку чего и тебе желаю. — Не успела я и рта раскрыть, как передо мной оказалась дверь, закрытая самым хамским образом.