Скажите, кто пользуется сценарием, шпаргалкой во время эфира? А есть, кто не пользуется? Это тоже любопытный момент. Когда беседа не клеится, можно сказать: «Я здесь все подготовил. Вот у меня написаны все вопросы к вам. Но у меня есть такое ощущение, что вам не очень интересно на них отвечать, а мне не очень интересно их задавать. Давайте начнем с чистого листа!» У меня было такое с борцом Александром Карелиным. Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «А ты листки порви!» Я сказал: «Легко!» И после этого нам удалось поговорить. В принципе, шпаргалка нужна, но, если вы чувствуете, что не клеится, не бойтесь ломать ход программы прямо в студии.
А кто использует пейджер? Я говорю вещь запрещенную. Но я ее иногда использую. Если у меня есть реальный вопрос, который нельзя задать от своего имени, его можно сбросить на пейджер. Потому что, теоретически, прийти по пейджеру он мог.
Теперь – что можно и чего нельзя.
Что категорически запрещено в эфире? Затрагивать родственников гостей. У меня были несколько раз предложения во время избирательных кампаний – например, приносят видеопленку с сыном губернатора, который задержан в казино в состоянии наркотического опьянения, и т. д. Иногда, особенно когда губернатор не очень хороший человек, есть соблазн это использовать. Ни в коем случае не делайте этого! Ваши гости или даже ваши оппоненты не отвечают за свою семью, особенно за детей.
Второе. Нельзя оскорблять. Ни в коем случае! Вы можете наезжать как танк, как паровоз, но без оскорблений. Вы знаете, у меня был пару раз велик соблазн, когда человек уже был просто, что называется, бум-бум-бум, спросить: «У меня последний к вам вопрос: дядя Петя, вы дурак?» Надеюсь, вы помните, из какого это фильма? Вот все будут хохотать – я же его посажу в галошу! Ведь он не знает, как и что ответить! Но он и не должен. Это не его работа. Наезжайте всегда только по теме. Он министр, он подписал этот документ, он взял на себя ответственность: «Вы живете на мои деньги, налогоплательщика. Ответьте, это ваша подпись? Я не слышу ответа!» Это наезд. Но говорить: «Вы что, дурак?» – категорически запрещено. Слушатель мгновенно займет сторону того, на кого наезжают. Нельзя задавать вопросы о личной, интимной жизни. Понимаете, нельзя известному театральному режиссеру снисходительно бросить: «Ну, я понимаю, что не с вами мы должны говорить о женщинах». Это не ваше дело. У каждого в шкафу свои скелеты.
Еще одна очень важная вещь для парней, для мужчин. Ни в коем случае нельзя наезжать на женщин. У нас традиционное общество, у нас сексистское общество, любой наезд на женщину воспринимается чудовищно. «Ангелина Ивановна, целую ручки, вы обаятельны, вы безумно хороши, Ангелина Ивановна, я счастлив, что вы пришли. Ангелина Ивановна, я несколько смущен, но вот сегодня газета “Известия” написала, что в вашем офисе прошел обыск. Я думаю, что это неправда. Но действительно ли, что 100 000 долларов обнаружили в вашем столе? Да, вы не хотите отвечать, целую ручки. Но все-таки 100 000 долларов вам подкинули или они у вас там лежали? Целую ручки, вы самая прекрасная и обаятельная. Я вас обожаю. Но еще один вопрос, если вы позволите. Правда ли, что был убит ваш финансовый директор? Правда ли, что вы находились с ним в этот момент в одной машине? Правда ли, что вы были в бронежилете? Простите, а почему? Вы знали, что в вас будут стрелять? Почему вы надели бронежилет, а почему финдиректору это сделать не посоветовали? Целую ручки!» – вот только так, с миллионом извинений, со смущением.
Нельзя манипулировать особенностями собеседника, которые тот не в состоянии изменить. Рост, заикание, цвет глаз, хромота, манера одеваться. За одним исключением. Когда-то Вольский[11] на мой вопрос: «Аркадий Иванович, ну что же советские промышленники выпускают такое дерьмо: надеть нечего!» – сказал так: «Как это надеть нечего? Вот посмотрите, что на мне: пиджак “Большевичка”!» – и в этот момент мне стало ясно, для чего перед эфиром он снимал свой двубортный прикид и надевал какой-то кургузый пиджачишко. «А у вас что, Дима? Давайте-ка, давайте посмотрим, что у вас написано на ярлыке!» Сейчас бы я знал, что ему ответить: «У меня? “Меньшевичка”! У каждого своя производственная одежда». И все. Но тогда я не знал, как отреагировать, он меня умыл. Но «прием Вольского» можно использовать по отношению к политику. Вот Шандыбин[12] постоянно кричит, что поддерживает свое, родное. Он приходит ко мне на эфир, и я тихо плыву: пальто «Гуччи», пепельная кепка, башмаки с металлическими набойками и дивные костюм и галстук. И вот, когда Василий Шандыбин сказал фразу, которую я от него просто ждал: «Депутаты в лаптях в Думу приходят!», я спросил: «Не спорю, Василий Иванович, в лаптях, но можно посмотреть, что за фирмы у вас галстучек?» Что творилось с Шандыбиным! Он вот так схватился за грудь и не давал взглянуть на ярлычок. Я ему: «Ну, покажите! Что вы трусите?» В «Хьюго Боссе» он был с головы до ног, исключая свои цокающие прикольные башмаки. Мы потом этот кусок взяли и по всем еще информагентствам пустили: «Василий Шандыбин ходит в “Хьюго Боссе”». Этот прием разрешен. Разрешено смотреть и подглядывать, на какой машине ваш гость приехал, который защитник народных интересов и говорит об экономии народных средств. Можно спросить Зюганова: «Геннадий Андреевич, как так случилось, что вы с “Ауди-А4” пересели на “БМВ-7” с тонированными стеклами? Я понимаю, гараж Администрации президента, да, конечно… Ну, так откажитесь! На велосипеде в Думу езжайте: английским парламентариям за это деньги доплачивают. Предложите поставить на голосование». Это можно. Но нельзя такое делать по отношению к гостю, который занимается совершенно другими делами. К школьному учителю, например. Он, возможно, одолжил этот костюм, потому что лучше выглядеть хотел.
11
Аркадий Вольский (1932–2006) – с 1990 по 2005 г. председатель Российского союза промышленников и предпринимателей.
12
Василий Шандыбин (1941–2009) – одиозный, но, в сущности, безобидный «рабочий-депутат» Госдумы в 1995–2007 гг., известный громкими заявлениями и даже драками в стенах парламента.