Работать радостно, в красивой обстановке, получая от этого удовольствие, пользуясь живым языком даже в политике, безо всех этих «российская часть Палаты Союза парламента Союзного государства России и Белоруссии», чтобы не боялся шутить ни один президент, чтобы официальная, серьезная, деловая часть жизни не била дубиной по голове, – это, в общем, то, чему мы должны еще учиться.
А так за окном – теплый апрель, конец работы, приподнятое настроение, симпатичная страна, нормальные новости, не последняя в этой Солнечной системе планета и радио по утрам без пыли веков на микрофоне. Все один к одному, господа. Давайте-ка музыку.
Вот какие-то такие штуки. Они очень хорошо катили. После них нам звонили, хотя мы не объявляли телефон.
5. Возведение стен
Но мы пока ходим вокруг да около, а еще не перешли к самому главному: как превращать наши темы в рубрики? Потому что тема – это всего лишь тема. А рубрика – это готовый продукт! Вот пример: существовала на «Маяке-24» до того, как мы стали выстраивать шоу, рубрика, которая называлась «Культурный срез» или что-то в этом духе. Я думаю, подобная существует на любой радиостанции, когда девочка с придыханием рассказывает, что сегодня в нашем драматическом театре – премьера. Разумеется, я на своем утреннем шоу слово «культура» запретил. Потому что, в принципе, я догадываюсь, что такое «духовность», «нравственность», «культура». Это те слова, которыми битые жизнью люди выколачивают деньги из государства, когда они не могут заработать их на рынке. Но мне совершенно непонятно, почему у театра должен быть приоритет, если вместимость театрального зала не превышает 1200 человек, а в «Формуле кино» одновременно смотрят фильмы в четыре раза больше. Почему мне в течение пяти минут рассказывают о спектакле, который не вызвал ни у кого никакого прилива эмоций – ну ничего, просто в 246-й раз поставили «Волки и овцы» усилиями местного трудового драматического коллектива?
Короче, сделали мы вот какую штуку. Во-первых, слово «культура» выкинули. Во-вторых, изменили структуру рубрики. На первое место были поставлены концерты и массовые шоу – то, что посещает много народу. На второе – выставки, потому что выставка – самое демократичное, самое доступное, самое дешевое развлечение. Только потом шел театр, а последнее место резервировалось за всякими необычными вещами: за хором беременных матерей на восьмом месяце. И мы столкнулись с гигантской проблемой: делавшая эту рубрику девушка не понимала, чего от нее хотят. И это было связано не с технологией, а с идеологией. Девушке хотелось быть проводником духовного. А мы считали, что задача критика – это: первое – определить, на какую полку поставить явление, а второе – определить место на этой полке. Кроме того, мы считали, что в мидл-классовом утреннем шоу не надо ругать продукты с чужих полок. Концерт Филиппа Киркорова в Кремлевском дворце лучше просто не упоминать: ну нет его! Потому что рубрики-обзоры слушают с единственной целью: понять, куда сходить, что прочитать, послушать и т. д. Ваша рубрика не должна оценивать явления с точки зрения «хорошо» или «плохо», но – «это для него», «для нее», «для них». Вот эта книга – для кого она? Наша девушка такой идеологии не принимала, и с ней пришлось расстаться, как с Муму: со слезами от невосполнимости утраты.
Когда внутренняя структура рубрик выстроена, надо подумать о единстве оформления. У нас вначале в плане все рубрики назывались как-то безумно красиво: «Киномания», «Шоумания», «Шелест зеленых» – это, как вы понимаете, была рубрика про комнатные растения. Потому что до нее существовала рубрика «Русская усадьба», в названии которой звучала холуйская манерность, ибо покажите, пожалуйста, человека, у которого в России есть усадьба. Есть дачи, есть шесть соток, фазенды на Рублевке есть, построенные так, что два мужика с соседних балконов описать друг друга могут. А усадьбы кончились, и я не уверен, что начнутся. Хотя тема растений, ухода за ними – безусловно, есть, и это, безусловно, мидл-классовая тема.
Рубрики надо было причесывать по названиям. Мое мнение, что те времена, когда рубрика «О братьях наших меньших» рассказывала не о собачках, а сексуальных меньшинствах, – они давно миновали. Москва – суровый в простоте город. Здесь рестораны называют так: «Сыр», «Суп», «Рис и рыба». На магазине здесь написано «Мясо», «Хлеб», «Еда». Нельзя в Москве не впасть, как в ересь, в неслыханную простоту. И мы весь наш набор переименовали очень просто: «Детки с Машей Адамчук», «Интернет с Алексом Экслером», «Кино по телевизору с Михаилом Трофименковым» и т. д. Очень простые названия, чтобы никто не гадал.