Иногда даже в первые сутки ЧП между двумя и пятью утра, когда минимальная аудитория, когда ведущему просто нужно в туалет отойти, кофе попить, информационная бригада измучена, начальники валятся с ног, – тоже можно ставить музыку. Потому что глупо, если нет динамичных событий, низкорейтинговое время заполнять непрерывной, трудозатратной в сборе информацией.
Хотя есть и другой вариант, мы тоже его применяли. Я отправлялся спать, а в студию приезжали какие-то люди, типа политические журналисты, трепаться. По этой схеме работало «Эхо Москвы» во время «Норд-Оста». Нагоняли в студию толпу политологов, и они обсуждали события. Я не уверен, что это хорошо, что обсуждать еще не завершенные события приезжают политологи или политики. Потому что ни у кого из них нет достаточной информации о том, что происходит.
9. Гости в студии: новости уступают место анализу
На второй день в студии начинают появляться специалисты. Потому что только специалисты способны создавать прогностические сценарии, они могут предсказать, какими будут последствия того или иного события.
Применительно к Нью-Йорку у нас были специалисты по высотным зданиям, которые рассказывали, почему произошло обрушение. В первый же день мы поняли, что нам будет нужен пилот. Потому что у нас возник вопрос: какой квалификацией нужно обладать, чтобы развернуть самолет? Как можно точно попасть в здание? Можно ли заставить пилота насильно выполнить какие-то действия? Может ли он что-то предпринять в этой ситуации? И пилот нам выдал очень много подробностей.
Итак, начиная со второго дня событий вы продолжаете выдавать «молнии», если таковые случаются, но делаете ставку на гостей. Если срочная информация приходит во время разговора – прерываете разговор. Но вы, в принципе, должны предвидеть, куда пойдут события, и соответствующих гостей приглашать. В день, когда освободили Дубровку, у меня все было забито гостями по полной программе. У меня были токсикологи, у меня была реанимация, у меня была группа психологической помощи, у меня была группа детской психологии. Потому что там были дети, и, соответственно, возникал вопрос: можно ли им помочь? Чем детская психика отличается от взрослой, как потом они переживают, какой курс у них реабилитации?
Стокгольмский синдром мы начали обсуждать на второй день захвата заложников. Мы нашли людей, которые побывали в заложниках в Чечне. Они нам рассказывали, что это такое. Были специалисты, которые говорили, что такое взрыв в закрытом помещении, потому что уже располагали информацией о минировании.
Но, повторяю, основная нагрузка специалистов приходится не на первый, а на второй-третий день.
10. На какой срок сохранять измененную эфирную сетку
Мы вычислили эмпирическим путем, что интерес к любому событию устойчиво сохраняется на протяжении трех дней. Три дня все хотят слушать только о случившемся происшествии – и ни о чем другом. Поэтому на это время мы выкидываем из эфира большую часть программ, включая нейтральные, типа программ практических советов «что делать, если нет денег, выгнали из квартиры, уволили с работы, а врач сказал, что он архангел Гавриил». Остаются только те программы, которые могут каким-либо парадоксальным образом иметь отношение к теме нашего разговора. Например, программа «Культурный вопрос», как ни странно, была оставлена в эфире, но все три дня ведущий приглашал к себе постановщиков мюзиклов, людей, которые имели отношение к «Норд-Осту», и, естественно, все разговоры шли вокруг этой темы: что за мюзикл «Норд-Ост», как он создавался, кто там пел, первый состав, второй состав – все это было слушателю интересно.
11. Посткризисная реконструкция эфира
Начиная с четвертого дня радио переходит в обычный режим работы. На третий или четвертый день ЧП, как правило, приходятся похороны погибших и траур. В эфире нет развлекательных программ.
На четвертый день появляются программы на тему здоровья и всего, что с ним связано. Если ваша траурная музыкальная папка это позволяет, то веселенькие джинглы программ заменяются на спокойные. На четвертый же день в качестве межпрограммных заставок уместно изготовление специальных программ. Например, когда утонул «Курск», мы дважды в час зачитывали полный список погибших на фоне крика чаек и какой-то музыки. «Такой-то, старший матрос, такой-то, помощник» и т. д. Мы это крутили каждые полчаса, чтение длилось минут пять.
И на четвертый же, максимум на пятый день, но не позднее, вы начинаете людей выводить из этого состояния. Как это ни цинично звучит, но событие полностью пережито и даже изжито, теперь напоминание о нем остается только в выпусках новостей. И, с моей точки зрения, упаси вас боже, чтобы вы в стандартной сетке что-то изменяли, чтобы вернуться в это время к ЧП. Потому что в этот момент вы начинаете только накручивать психически нездоровых людей. А у всех здоровых вы подспудно начинаете вызывать раздражение. Те же самые люди, которые первые три дня не хотели ничего слушать, кроме как про пожар в Останкино или захват заложников, на пятый день не хотят слышать ничего про это. Это нормальная здоровая человеческая реакция, потому что жить прошлым нельзя.