Еще вам нужны компактные средства аудио-, фото– и видеофиксации. Да, конечно, в смартфоне, в коммуникаторе есть и фото-, и видеокамера, и диктофон. И диктофоном, например, я пользуюсь только тем, что у меня в коммуникаторе. Это очень удобно: скажем, на утренней пробежке мне приходит в голову какая-то идея или тема статьи – я ее быстренько наговариваю на диктофон. Но качество снимков или видео с телефона все же недостаточное, чтобы давать его на разворот глянцевого журнала. А качество записи на диктофон недостаточное, чтобы использовать как часть репортажа. В отличие от современной цифровой «мыльницы» или рекордера. И я вам советую эти гаджеты с собой всегда таскать, в том числе и на утреннюю пробежку. Я как-то раз говорил с режиссером Виталием Манским о том, что современное доккино все больше начинает ценить уникальность момента, уникальность идеи, а не операторский навык или качество съемки, тем более что все сегодня более или менее умеют снимать, а качество любительской техники сегодня превышает качество профессиональной вчера. Знаете Манского? Да, совершенно верно – это великий человек, и его документальный фильм «Девственность», про то, как три дурочки едут в Москву свою девичью глупость задорого продавать, я всем горячо и настоятельно советую посмотреть! Там просто сходишь с ума – от этих откровений, от того, как Манский буквально влезает им с камерой в мозг, и ты не понимаешь, как это вообще могло быть снято… Так вот, я Манскому рассказал, что бегаю по утрам вокруг Петропавловской крепости и там порой встречаю всяких чудиков: ребят, которые на велосипедах переплывают Неву, у них к великам такие понтоны прицеплены, но понтоны под водой, их не видно, и представляете, как это со стороны выглядит? Иисус, Петр и Андрей на великах по Неве, яко посуху… Или одну замечательную даму лет 70, которая в любую погоду купается абсолютно голой, и плевать она хотела на всех… И Манский сказал, что я идиот, что нужно было снимать этих людей и расспрашивать их и что в итоге мог получиться фильм, который обошел бы весь мир. Но он пока не обошел, потому что, повторяю, я был идиот. И, даже имея с собой фотик с микрофоном и возможностью записи видео, их не снял. Коллеги, не будьте такими идиотами, как этот идиот Губин!
4. Файлы, в которых я живу
Чтобы не превратиться в моем почтенном юном возрасте – собственно, за что мы должны старость уважать, если она немощна и глупа? Если уж глупа, то пусть глупостью будет цветущая юность! Ведь девушке в осьмнадцать лет какое платье не пристало… Так вот, чтобы не превратиться в нашем цветущем возрасте в старых развалин, мы с вами каждый день чистим зубы, утром и вечером принимаем душ, выбегаем на джоггинг, идем в тренажерный зал или в бассейн, катаемся на велосипеде или на лыжах… Кто сказал «нет»?! Это провокатор, выведите его из зала немедленно…
Но точно так же, будучи активно и много работающим, в меру оплачиваемым журналистом в самом расцвете сил, я постоянно и ежедневно веду несколько файлов. И вам, кстати, советую.
Первый файл – файл ежедневных дневниковых записей. В любой форме. У Юрия Олеши это было знаменитое «ни дня без строчки», у Ильфа и Петрова – записные книжки, у Николая II – такой заунывный вахтенный дневник типа «После чая читал. К 8 час. погода поправилась. До обеда снялись общей группой; обедал граф Штакельберг. Вечером играл в домино с mama», а у Льва Толстого – дневник, плюс тайный дневник, где он писал об ужасах нравственной бездны, в которую ввергнут был грехом, по нынешним временам смешным. Владимир Шахиджанян – тот самый, который всех учит печатать слепым десятипальцевым методом в книге «Соло на компьютере» и который написал книгу «1001 вопрос про ЭТО», где он всем популярно объяснил, что ужас нравственной бездны на самом деле является здоровой потребностью здорового организма в разрядке, – Владимир Шахиджанян на своем спецсеминаре в МГУ заставлял всех своих студентов вести ежедневные дневники так, чтобы он мог прочитать вслух кому угодно любую запись. Шахиджанян полагал, что, привыкая писать о личном публично, постепенно вырабатываешь журналистский стиль. Я хотя и был учеником Шахиджаняна, но так и не научился писать о личном публично, и мой файл запаролирован страшным паролем, и там всего понемножку – и ума холодных наблюдений, и сердца горестных замет, и разработок журналистских тем. Для меня это как ежедневная зарядка, которая мне множество раз помогала: очень полезно вернуться к каким-то давним событиям – например, 1982 года, когда умер Брежнев, – и посмотреть на них взглядом провинциального простака, каким я в 1982 году был.