— Вы, наверно, подслушали! — надув губки, заявила Анюта.
— Уверяю вас, что нет… Я повиновался велению моего сердца.
Яркий румянец, как зарево, разлился по лицу девушки; она отошла в сторону и продолжала распоряжаться игрой. Все присутствующие поочередно угадывали приказания, но не всем это удавалось так скоро, как Ядевскому.
— Вы на меня рассердились? — спросил он у Анюты, улучив момент, когда возле нее никого не было. Девочка отрицательно покачала головой.
— Докажите… Дайте мне что-нибудь в знак примирения…
Анюта молча подала ему розу, сопровождая это движение таким взглядом, что Казимиру показалось, будто небо разверзлось над его головой. Этот выразительный взгляд превзошел все его самые заветные мечты, самые пылкие надежды.
После ужина гости разъехались. Мужчины пошли в ближайший ресторан и приказали подать себе чаю.
— По правде сказать, — начал Беляров, — не люблю я такие вечера… Скука смертельная!.. То ли дело — общество молодых женщин! С ними можно разговаривать не стесняясь… Тоска с этими барышнями, канитель тянут!
— В таком случае тебе должна была понравиться Катенька Калашникова, — заметил Сесавин. — Она бойка и развязна, не хуже любой замужней женщины.
— Да… но слишком худощава…
— Ну, так Ливия, у нее роскошные формы.
— Я не скульптор, — пожимая плечами, возразил Беляров.
— Кстати, господа, — сказал Сесавин, — нам надобно условиться, кто за кем будет ухаживать, чтобы не пришлось впоследствии вызывать друг друга на дуэль. Ядевский, признавайтесь, в которую из этих барышень вы намерены влюбиться?
Казимир улыбнулся.
— Я предоставляю вам право выбора, — отвечал он.
— Беляров избирает Ливию, — это уже решено.
— Нет, господа, мне больше нравится Генриетта.
— Как! Эта кроткая лилия?
— На мой взгляд, она очаровательна… Глубокий, задумчивый взгляд ее глаз изобличает мечтательную натуру. Мне кажется, что она будет несчастлива; именно это меня и заинтересовало.
— Хорошо, я уступаю тебе Генриетту, а сам буду ухаживать за Ливией, хотя, откровенно говоря, мне нравится другая девушка…
— Анюта?
— Нет… Молодая особа, живущая со своей теткой вдали от шумного света.
Казимир начал прислушиваться.
— Не знаком ли я с ней? — спросил Беляров.
— Нет… Это мадемуазель Малютина. Да вот беда, некому меня ей представить!
— Вы желаете с нею познакомиться? — спросил Ядевский.
— Разве вы ее знаете?
— Это подруга моего детства.
— Быть может, она уже помолвлена?
— Нет.
— Не ухаживаете ли вы сами за ней?
— О, нет! Иначе я не предложил бы вам своих услуг.
— Какое счастье! Благодарю вас, Ядевский!
— Не спешите благодарить… Эмма Малютина загадочное, скажу даже более, опасное существо.
— Эта опасность для меня чрезвычайно привлекательна.
На этом прервался разговор молодых людей.
— Анюта Огинская замечательно развилась и похорошела, — зевая и потягиваясь, заметил Беляров.
— Это правда, — подтвердил Сесавин, — но ее и сравнивать нельзя с Эммой Малютиной, точно так же, как женскую голову работы плохого маляра с тициановской богиней.
XI. Ангел или демон?
Поручение, возложенное на Эмму, не подвигалось ни на шаг!
Бездействие надоело ей, она скучала. Однажды вечером сидела она в гостиной у камина и мечтала, как вдруг кто-то позвонил у подъезда.
— Молодой человек просит позволения переговорить с вами, барышня, — доложила ей Елена.
— Кто он такой?
— Не знаю, но это один из наших, его прислал к вам апостол.
— Попроси его войти.
Мужчина высокого роста остановился на пороге и устремил на Эмму долгий, проницательный взгляд, в немом восторге любуясь ее красотою. Девушка указала ему кресло по другую сторону камина, но он не сел, а вежливо поклонившись, подал ей письмо.
«Посылаю к тебе Карова, — писал апостол, — он оказал нашему обществу значительные услуги и вполне оправдывает мое доверие. Ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению».
Эмма быстрым взглядом измерила молодого человека с головы до ног. Он был замечательно хорош собой: стройный стан, горделивая осанка, правильные черты слегка загорелого лица, большие синие, глаза, в которых светилось что-то демоническое, не произвели на нашу героиню особого впечатления. Другая на ее месте, наверно, затрепетала бы, чувствуя на себе этот пронизывающий взгляд, а она только подумала: «Наконец-то я дождалась подходящего сообщника!».