– Не верю! – упрямо сказал Нил Уишем.
– О чем спор? – с деланой бодростью поинтересовалась Лидия, входя в комнату с тяжелым подносом в руках. Аромат горячего черного кофе по благоуханию мог сравниться только с чистотой последнего звука колокольчика Моцарта – он был бесподобен.
– Кажется, здесь упоминали и мое имя?
– Нет, милая, разговор шел вовсе не о тебе, – возразил Уишем, кинув предостерегающий взгляд на Эггерза. – Так, нейтральные темы, не более.
– Мужчины всегда говорят на нейтральные темы, – рассмеялась Лидия. – А потом случаются всякие войны. Дорогой, если Грегори не возражает, я бы сегодня не стала засиживаться допоздна. На завтра запланировано так много дел.
– Ну конечно, иди, ложись, – согласился Уишем. – Мы еще немного посидим. Войны не предвидится.
– Спокойной ночи, Лидия.
– Спокойной ночи, Грегори. Спокойной ночи, Нил. Не засиживайтесь слишком долго.
Она ушла, оставляя мужчин с их никчемными разговорами и кофе с коньяком.
– Думаешь, это было легко? – сказал Эггерз, любовно глядя на прикорнувшего в своем углу Моцарта. – Перебрать столько крыс в моей лаборатории! Не меньше десяти тысяч за два неполных года. У кого я их только не занимал! В зоопарках, в питомниках. Мне поставляли их вагонами. Изначальная мысль была такая: если среди людей иногда рождаются гении, то гениальные особи могут встречаться и среди животных, коль скоро человек принадлежит к животному царству. Я говорю не о талантливых, Нил, талантливых сколько угодно, еще больше способных, а бездарных и глупых животных совсем немного. Это мы, люди, носимся с дураками; в дикой природе глупцы не выживают. Но я искал именно гениальность, понимаешь? Ну, искру божью. В нем она есть. Сначала я шел обычным путем, вырабатывал у крыс условный рефлекс, только вместо простых световых и звуковых сигналов они должны были на слух запомнить правильное чередование трех нот и, нажав три рычажка в нужной последовательности, получить свое лакомство. Какие я нажимал рычажки, им ради чистоты эксперимента видно не было. Итак, я сосредоточился всего на одном аспекте, музыкальном, чтобы не распыляться, а бог знает, сколько их еще! Моцарт тогда был размером с указательный палец. И этот несмышленыш добыл пищу с третьей попытки! Ни до него, ни после никто не смог повторить этот результат. Мне страшно повезло, я потратил на поиски всего два года, а мог вообще никогда не добиться результата! Теперь мы одна семья. Я закрыл лабораторию, забросил все свои дела и занимаюсь теперь только им, маленьким гением в крысиной шкуре. Нам нужно спешить, его век недолог1. Я уже дал ему все, что мог, и он меня перерос. У меня нет специального музыкального образования, я иссяк и единственное, на что еще способен, это расширить его одноголосый инструмент, да и то лучше бы заказать его специалистам. А теперь представь себе настоящий миниатюрный рояль или микроскопический электроорган с готовыми аранжировками. Для этого нужны деньжищи! Это под силу только японцам.
– Ну а что ты хочешь от меня? – осторожно спросил Уишем.
– Помощи, друг мой, помощи, – скромно заявил Эггерз. – Ты популярный, любимый всеми композитор, авторитет в музыкальном мире. Моцарту не хватает образования. Возьми его в ученики, научи всему, что умеешь, и переложи на ноты его сочинения, их пока всего десять, но будут еще, я уверен. Нужны партитуры. Конечно, существует видео, только это совсем не то. Я хочу, чтобы их исполняли в концертных залах серьезные оркестры, хочу издать книжку, выпустить пластинку. Это перевернет все наши представления, весь наш мир. Ты только представь себе уникальность происходящего и подумай заодно о своей роли в связи с этим. Мы с тобой станем первопроходцами, Нил! Впервые мы возвысимся до того, чтобы не только на словах признать их равными себе!
– Послушай, Грег, – прервал его Уишем. – Ты просишь у меня помощи, а я сижу здесь и думаю, не сошел ли с ума мой старый школьный приятель, который называет гением существо, в котором я вижу только крысу.
– Нил, ты мне по-прежнему не веришь? – с удивлением воскликнул биолог. – Раз так, давай сделаем вот что, мой друг: сейчас ты ему наиграешь что-нибудь из своего неоконченного, и мы пойдем спать, а утром Моцарт сыграет нам то, что прибавил к твоему сочинению за ночь. Если тебе это понравится, ты возьмешь его в ученики, если нет, я найду ему другого учителя. Идет?
1
Средняя продолжительность жизни крыс около трех лет. Максимальная творческая активность полтора года, так как в конце жизни крысы подвержены тяжким заболеваниям, в основном различного рода опухолям.