— Я не пойду на вечеринку по случаю дня рождения подростка.
— Ну, не могу сказать, что ожидала твоего согласия. Ты бы все равно туда не вписался.
— Почему это?
— Ты слишком старый, Лука.
Я стискиваю зубы и сосредотачиваюсь на дороге передо мной, вдавливая педаль газа в пол.
Я открываю верхний ящик комода и рассматриваю свою коллекцию сексуального нижнего белья и кружевных ночных рубашек.
Большинство из них купила в тот же день, когда Нонно сказал мне, что я выхожу замуж за Луку. Я была так чертовски взволнована, что потащил Андреа в торговый центр за всем мыслимым и немыслимым нижним бельем, которое смогла бы найти. Примеряя комплект за комплектом, я представляла, как Лука срывает каждый с моего тела. Мы вернулись домой с двумя огромными сумками, доверху набитыми шелком и кружевами.
Приподнимая одну из белых ночных рубашек, я рассматриваю ее, но передумываю и кладу обратно в ящик. Белый цвет не подойдет. Слишком невинный. Сегодня остановимся на черном цвете. Я надеваю короткую черную ночную рубашку и трусики в тон, выключаю лампу и забираюсь в постель. Пришло время шоу.
Как и прошлой ночью, не прошло и минуты после того, как я начала, и дверь, соединяющая мою комнату с комнатой Луки, распахнулась, показывая его крупную фигуру в мягком свете позади. Он стоит на пороге, вцепившись руками в дверной косяк по обе стороны от себя. Я не вижу его лица, только освещенные очертания тела, но знаю, что он смотрит на меня.
Тяжело дыша, опускаю руку еще ниже и ввожу палец в себя. Лука слегка наклоняется вперед, но затем еще крепче вцепляется в дверной косяк, как будто воюет сам с собой в раздумьях, стоит ли заходить внутрь. Он возбужден? Я еще немного раздвигаю ноги и дразню клитор другой рукой, представляя его член внутри себя вместо моего пальца. Дыхание, вырывающееся у меня изо рта, прерывается, когда мои движения становятся быстрее, и вскоре мое тело начинает сотрясать дрожь.
Я прикусываю нижнюю губу и, не сводя глаз с Луки, просовываю внутрь еще один палец. У меня перехватывает дыхание, когда я кончаю, качаясь на волнах оргазма почти целую минуту. Спустившись с высоты наслаждения, медленно вытаскиваю руку из трусиков и подношу ее к губам, облизывая кончики пальцев. Со стороны двери доносится странный рык. Я наклоняю голову набок, наблюдая за маячащей в дверном проеме фигурой Луки, и еще шире раздвигаю ноги в молчаливом приглашении. Он не двигается с места, просто стоит как вкопанный, вцепившись в раму. Наблюдает за мной. Слышится приглушенное итальянское ругательство, а затем он отворачивается и возвращается в свою комнату, захлопнув за собой дверь.
Глава 6
Я слышу, как в коридоре открывается дверь Изабеллы, и едва сдерживаюсь, чтобы не выбежать ей навстречу. Мне следовало запретить ей ходить в этот клуб, запереть ее в комнате и выбросить ключ.
У меня нет причин парить себе мозг тем, куда она пойдет. С ней будут Марко и Николас, так что она в полной безопасности. И я позаботился о том, чтобы они знали, как отогнать любого из тех, кто осмелится приблизиться к ней. Тем не менее продолжаю пялиться на ноутбук, фактически не видя цифр на экране. Я слишком сосредоточен на стуке высоких каблуков по паркету, когда Изабелла проходит мимо моей двери.
Проходит пять минут. Через окно до меня доносится рокот машины, выезжающей с подъездной дорожки. Я продолжаю смотреть на экран. Семь дней. Вот сколько времени прошло с того момента, как она стала моей женой и принялась трахать мне мозги. Это началось в ту ночь, когда я впервые застал ее за мастурбацией. До этого момента считал, что она все еще ребенок и что думать о ней как-то иначе отвратительно. Но после этого больше не мог думать о ней как о подростке, хотя и пытался, потому что она продолжает играть со своей киской каждую ночь. И, как больной ублюдок, я каждый раз прихожу смотреть.
Днем я избегаю ее любыми путями, загружая себя работой, но ночью не могу оставаться в стороне. В тот момент, когда слышу ее первый стон, меня тянет к этой чертовой двери. А потом я открываю ее и стою на пороге, как какой-то псих, наблюдая, как Изабелла выгибается дугой, засунув руку между ног. Первые несколько ночей она носила пижаму, но потом перешла на короткие шелковые ночные рубашки, и ее кружевные трусики были единственным, что загораживало мне обзор. Прошлой ночью они были розовыми, и мне едва удалось удержаться от того, чтобы не броситься к этой кровати, сорвать кружевную ткань с ее тела и провести рукой по ее киске. Или, еще лучше, своим языком.